Макс сделал ей еще один ценный подарок – понимание себя, – освободив ее от когтей стервятника, который сидел у нее на плече много лет, ожидая, когда Кейт споткнется, когда упадет настолько низко, что он сможет выклевать ее золотые глаза. А она повернулась к Максу спиной. Опять.
Кейт выключила воду, вытерла полотенцем волосы и тело. Вода все еще стекала по спине, Кейт надела трусики и, оглядываясь в поисках лифчика, услышала, как внизу закрылась дверь. Она сдернула платье, всунула руки в рукава и на ходу схватила папку со стола. Сбежала вниз по лестнице – надо было перехватить Макса, пока он не ушел, – обежала вокруг нижнего столбика и понеслась в кухню.
Макс сидел там же, где она его и оставила, и смотрел за окно, а когда услышал ее, обернулся.
– Мне показалось, что хлопнула дверь, – запинаясь, произнесла Кейт.
– Сэм хотел выйти. – Макс снова повернулся к окну. – Он так быстро все усваивает, почему же никак не научится приносить теннисные мячики в ведерко? – Кейт показалось, что это вялая попытка сказать хоть что-нибудь, чтобы избежать неловкости.
Кейт испугалась, что папки, которую она принесла, будет недостаточно, что она слишком долго тянула. Но этим шансом надо воспользоваться обязательно, потому что больше у нее ничего нет – только эти рисунки, на которых она изображала Макса с самого первого дня их знакомства в музее. Словами она столько же никогда не сможет сказать.
– Сэм слишком умный, и ему неинтересно искать мячики в пределах корта, – объяснила Кейт, подходя к Максу. – Он просто несколько раз сделал тебе одолжение, так как не хотел тебя обидеть. – Она положила перед ним пухлую папку.
Макс поднял взгляд на Кейт, потом на папку. Открыв ее, он увидел себя так, как увидела его Кейт, – хиппи средних лет с бородой и поднятой бровью, – улыбнулся и покачал головой. Потом заметил внизу набросанную наскоро карикатуру – мужчина в мышино-сером костюме и с длинным хвостом, он стучит в дверь, а с другой стороны появляется в виде рычащего льва. Это рассмешило Макса, и он начал переворачивать листы, словно страницы книги, стремясь поскорее увидеть следующий рисунок, и следующий, и до него дошло, что везде изображен он – увиденный глазами Кейт. Как он оцепенел, поняв, что она разыграла его насчет Сэма. Вот он стоит в темноте у нее на крыльце, глаза и губы такие же холодные, как и расстелившееся позади одеяло снега. Вот выходит из машины на хьюстонской заправке, зол, и тем не менее очень рад ее видеть.
Дойдя до последнего – до рук, нарисованных пером и тушью, – Макс вопросительно посмотрел на Кейт. Она не была уверена в том, что понимает вопрос – зачем руки или вообще все.
– «Есть множество ответов», – прошептала Кейт, надеясь, что Макс поймет.
В его глазах ожила улыбка, сказавшая Кейт все, что она хотела услышать, поэтому она наклонилась и обхватила Макса за шею. Через минуту тот усадил ее себе на колени и обнял.
Он стал больше времени проводить в офисе, но все равно – не двенадцать-четырнадцать часов, как было до того, как Кейт переехала в Хьюстон. Раньше это было не обязательно, как он ей объяснил, а теперь ему и не хотелось. Однажды Макс приехал домой пораньше, чтобы дать Кейт урок игры в теннис, пока не стемнело, а потом угостил своим специальным блюдом – курицей на гриле с мескитовой стружкой. Кейт по-настоящему ждала одного – обсуждений прожитого дня за стаканом вина, когда они вместе готовили ужин.
Она еще раз ездила в больницу – посмотреть, как выглядят колени после операций Майка Тинсли, и забрать уже готовые главы. После этого по утрам она работала над иллюстрациями, после обеда пару часов читала, помечала места, которые необходимо проиллюстрировать, набрасывала то, что приходило на ум.
К тому же у нее появилась привычка просыпаться на рассвете и лежать в постели, рассматривая рождающиеся в воображении замыслы. Один из них оказался совершенно внезапным – это была расплывчатая акварель, изображающая инцидент в операционной, когда Майк задел костным сверлом сосуд, и вся картина оказалась забрызгана кровью. Но чаще всего мозг Кейт работал над последовательностью событий, приведших к преждевременной смерти Ташат. А потом, под вдохновением от прозрачек, которые Кейт сделала для Тинсли, она начала рисовать Ташат такой, какой видела ее в своих утренних полуснах.
В следующую субботу Макс настоятельно пригласил ее к себе в кабинет; на сей раз причина была необычной. Он прикрепил к негатоскопу, висевшему на стене за столом, распечатку наложенных черепов Ташат и Нефертити, и Кейт подумала, что он работает над чем-то, связанным с черепами. Но Макс включил монитор своего компьютера и повернул его так, чтобы видно было им обоим, и открыл изображение с текстом – то был осевой «срез» грудной полости человека. Кейт бегло просмотрела первые строки текста.
– Из-за перекоса на осевом срезе видна лишь часть каждого ребра. Сочленение ребра с…
– Эта программа называется «Рентгеноанатомия», – объяснил Макс. – В основном она используется для обучения, но очень похожа на энциклопедию и я держу ее под рукой как справочник. Я подумал, что тебе может оказаться интересно посмотреть, как я ею пользуюсь. Надо нажать на любую часть тела, и появится томографическое изображение, вроде этого. Или обычный рентгеновский снимок. Или кадр со вскрытия. С помощью стрелок и других иконок, расположенных внизу экрана, его можно двигать вправо или влево, или установить на определенном участке и увеличить его.
Макс передвинул мышку, нажал на голову знаменитого рисунка да Винчи, где в круге изображен человек с вытянутыми руками:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136