– Только на один день, – прошептал Фараон, – чтобы посмотреть, так ли ты мудр, как он тебя описывает. – Он показал на Мену, но продолжал смотреть на меня. – Дай свиток.
Когда он оказался у Хоремхеба, он поднялся и шлепнул меня им по руке.
Я и не глядя знал, что там увижу, но содержание шокировало даже меня. Наконец стало понятно, что желтая полосатая кошка – грубое и дикое животное, стали видны серые полоски и все остальное. Одним ударом она уничтожала всех, кто встречался ей на пути, пожрала всех собственных детей, кровь стекала у нее с клыков и когтей, и не осталось ничего, кроме двойной короны Двух Земель.
– Берегись, суну, – предупредил меня Фараон, рухнув на подушки. – Как бы кошка не съела и твоего котенка.
Год тринадцатый правления Хоремхеба
(1335 до н. э.)
День 16-й, четвертый месяц половодья
Асет привыкла, что меня то и дело куда-нибудь вызывают, особенно поскольку в этот раз после разлива мор разыгрался необычайно сильно, так что мой отъезд ее не встревожил. Мери была занята тем, что помогала Мерит украшать сад для празднования двадцать четвертого дня рождения Асет, а Хари, Тамин и их дети должны были подойти через час. Со дня на день ожидается приезд Небет и Сенмута, и это лишь добавляет волнения, поскольку они привезут своего первенца познакомиться с дедом. Это сын по имени Сенахтенра!
Когда я приехал во дворец, Фараон лежал без чувств и движения, только иногда вскрикивал и пытался подняться, словно его ка все еще сражался с врагами Кемета. Один раз он возмутился:
– Если бы не я, сирийцы и хетты нас бы побороли!
У Хоремхеба не было признаков сексуального возбуждения, сопровождающего повреждение позвоночника, значит, причина его недуга находилась в кишечнике, почках и легких – это подтверждал запах фекалий и мочи, заполнивший его комнату.
Имхотеп, единственный человек, который стал богом, не взойдя на трон, помещал сердце в центре сети из сорока шести сосудов, любой из которых мог переполниться и закупориться. Он также считал, что и кровь, и воздух, и пища, и сперма, и слизь, и слезы, и моча, и фекалии переносятся по одним и тем же сосудам – так же, как по созданным человеком каналам из Матери Реки на поля течет вода и дарящий жизнь ил. Я выяснил, что по некоторым сосудам течет только кровь, и у мертвых и у живых людей – их Асет и нанесла на нашу карту.
– Смотри как следует, – прошептал Мена, – и мы с тобой будем выглядеть так же через десять лет? – Волосы у Мены густы, как и раньше, хотя белый цвет отвоевывает уже и брови, отчего его бронзовое лицо кажется еще темнее. Кожа под подбородком тоже уже не такая упругая, но спина еще прямая – возможно, потому, что он старается смотреть в глаза жене. Как раз поэтому они цветут, тогда как другие увядают на корню.
– Шери и Небет, – прошептал я тихо, чтобы услышал только он, – Асет и Мери, возлюбленные и сердцем и по положению, это они заставляют кровь бежать по телу, вымывая ненависть, разочарование и зависть, от которых у других скукоживается душа.
Когда на город Амона опустилась тьма, начали собираться министры и советники Фараона, появился также и Верховный Жрец со своей свитой, чтобы проводить Хоремхеба в путешествие с подобающими церемониями и молитвами. Когда через пенис вместе с мочой вытекла жизненная сила Фараона, ненадолго появилась Нефертити, но Царицы не было. Лишь один человек пролил слезу, вспоминая, как они с Генералом шли в бой. И я не виню за это своего друга детства, хотя, по моему мнению, Хоремхеб ушел слишком спокойно, учитывая те страдания, которые от него претерпел народ.
День 18-й, четвертый месяц половодья
Когда Сенмут с Небет приехали в Уасет, мастерские и таверны уже закрывали свои двери, но они все равно переплыли через реку, чтобы показать сына его тезке. В восемь месяцев ребенок и весел и красив, он не так темен, как отец, и не так светел, как мать, – нечто среднее. Сенмут уверяет, что мальчик похож на меня своим стремлением исследовать те места, где его не ждут.
Журчит смех Асет, которая радуется приезду подруги, – она счастлива, как никогда, с тех пор как Тули ушел к Осирису. Но надо всеми нами нависла туча, ибо мы не знаем, кто станет преемником Генерала. Рамос все время проводит в храме, вознося молитвы за душу Хоремхеба Осириса, к тому же у него много другой работы, поскольку все жрецы в такое время очень заняты. Даже те, кто работает школьными учителями, переписывают для других молитвы и заклинания, напоминая, что ждет их в будущем.
День 24-й, четвертый месяц половодья
Когда я утром шел по улице, фитильщик с влажными глазами, который торговал своими изделиями, крикнул мне, как и всем остальным, что Еретик с армией возвращается в Уасет. Когда я спросил, что за армия, он забормотал про Шасу или Абиру – у него осталось так мало зубов, что сложно было разобрать.
– Шасу ходят лишь за своими овцами, щиплющими траву, – ответил ему я в надежде положить конец хотя бы одному слуху. – А не за Еретиком. Они преданы только своему клану, так что тебя одурачили, поскольку люди, которые не верят никому, кроме своих родственников, не пойдут за чужаком. Да и в любом случае, у них нет оружия, одни посохи. – А фитильщик напомнил, что Атон уже наслал на нас насекомых, пожравших урожай, и вывел из берегов животворящие воды Матери Реки в наказание за то, что жрецы изгнали из Двух Земель законного царя. Теперь, заявлял он, пришел Мос, дабы нанести всем и каждому последний мстительный удар.
День 5-й, первый месяц всходов
Прошло двадцать дней, и все еще ничего не слышно. Это может означать лишь то, что силы распределились одинаково между теми, кто поддерживает выбор Верховного Жреца, и теми, кого Хоремхеб назначил в Совет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136