Но когда она скользнула ниже, и начала гладить голую грудь мужа, я понял, что ее намерение было совершенно иным.
– Иди в свою комнату и подумай, нужно ли тебе настойчиво лезть туда, где тебе не место, – приказал он Асет, остыв – по крайней мере, в том, что касалось ее, – и жестом велел мне увести девочку. Я кивнул сначала ему, потом его госпоже, которая уже отвернулась, и взял Асет за руку.
Выходя из комнаты, я оглянулся и увидел, что Рамос подошел к своей Прекрасной Госпоже сзади, обхватил ладонями ее грудь и прижал жену к своему возбужденному телу. В коридоре я замедлил шаг и был даже готов взять Асет на руки, если бы не ее взгляд.
Когда мы дошли до ее комнаты, я снял с нее ожерелье и парик, потом отмыл лицо и оттер хну с ладоней. Но она все еще отказывалась смотреть мне в глаза, стараясь скрыть, насколько ей больно.
– Помнишь девочку, о которой я тебе рассказывал? Которая не может бегать и играть из-за того, что у нее на ноге лубок? – Асет быстро подняла глаза на меня. – Небет сегодня будет не с кем играть, пока ее родители будут развлекать гостей.
– Ты возьмешь меня с собой? – прошептала Асет. Я кивнул. – И Тули?
Я снова кивнул и постарался не показать, что беспокоюсь за пса.
– Ты знаешь, где он?
– Моя госпожа мать приказала Паге перерезать Тули глотку и выбросить в мусорную кучу, потому что он хотел ее укусить. Но Пага не допустит, чтобы с Тули случилось что-нибудь плохое. – Она посмотрела на меня: – Мне правда можно пойти?
Этим словом мы обычно скрепляли договоры, и если ты его произносил, передумать уже нельзя. Я помедлил, так как нарушил бы этим приказ ее отца – дело тоже непоправимое. Но Рамос назначил меня следить не только за телом дочери, но и за ее ах, искрой жизни, которая принадлежит ей одной, и сердцем я чувствовал, что мой поступок соответствовал законам Маат.
– Если ты не думаешь, что Небет слишком мала. Ей нет еще трех, а ты скоро уже отпразднуешь свой седьмой день рождения. – Асет тут же замотала головой. Она моментально превратилась в чертенка с сияющими голубыми глазами и запрыгала на носочках.
– А у Небет нет братьев и сестер?
– Пока нет. Я позову Мерит, чтобы она помогла тебе одеться и причесаться. Не хочу, чтобы ты опозорила меня перед друзьями. – Я сказал это лишь для того, чтобы дать ей повод нарядиться, но когда Асет помчалась к шкафу с одеждой, я заметил, что она прижимает левую руку к телу. – Но сначала пообещай мне кое-что еще.
Девочка обернулась ко мне:
– Обещаю сидеть с Небет и не показываться отцу на глаза, – поклялась она, показав, что поняла не только то, что я высказал.
– Подойди сюда. – Когда Асет снова оказалась передо мной, я взял ее левую руку. – Если жрец еще раз привяжет ее к телу, обязательно расскажи мне.
– Но ведь плохо, что я пишу священные знаки языка богов левой рукой. Да?
– Плохо ли, что у Тули один глаз голубой, а другой желтый? – Я пожал плечами. – Кто мы, смертные, такие, чтобы противиться тому, какими нас создали боги?
Асет захихикала, но в этот миг в комнату влетел Тули, подскочил к ней, и они повалились на пол и сплелись в клубок. Я обернулся и в двери увидел Пагоша.
– Я перевезу вас через реку, но только после наступления темноты, – произнес он, когда я проходил мимо него в двери. – Рамосу и в голову не придет, что ты можешь его ослушаться, но у его госпожи глаза на затылке.
Мерит расчесала и перевязала короткие кудри девочки желтой ленточкой и прикрепила тьет из сердолика – под цвет ее шафранового льняного каласириса. Асет надела сандалии из шкуры газели, раскрашенные теми же цветами, что и ее широкое ожерелье, и стала совсем похожа на даму высшего круга, если не считать котомки из грубого льна, свисающей с плеча. Сегодня она положила туда не только маленького льва из корня папируса и писчие принадлежности из слоновой кости – подарок отца на пятый день рождения, – но и плетеную соломенную коробочку с фруктовыми конфетами.
Мы подошли к ограде Мены, и я направился к калитке и комнатам Небет. Когда Анекси, ее кормилица, открыла дверь, я сообщил ей, что у меня сюрприз – ребенок, чье общество может оказаться лучшим лекарством для нашей малышки.
Небет возила по полу деревянного крокодильчика, одной рукой держась за край лавки, а другой дергая за веревочку, от чего зверек открывал и закрывал длинную пасть.
– Смотри, как бы он тебе палец не откусил, – тихонько крикнул я.
– Тенра! – пискнула девочка. Я опустился на одно колено и распростер руки, а Асет с Тули тем временем стояли позади меня и смотрели, как Небет оторвала от пола ногу в лубке и передвинула вперед. Потом она отлепилась от лавки и двинулась ко мне, постоянно балансируя, поднимая больную ногу и выставляя ее вперед. Мы начали эту игру, чтобы я мог посмотреть, как Небет ходит самостоятельно, как лубок позволяет ей двигаться, но теперь игра переросла в нечто большее. Не дойдя до конца, Небет потянулась вперед, веря, что я ее поймаю, и я подхватил ее, поднял и начал кружить.
– Я скучал по тебе, маленький бутончик лотоса, – прошептал я ей на ухо. – Ты так быстро растешь, что скоро станешь высокой, как мама, и такой же красивой. – Смутившись, она уткнулась лицом мне в шею, и в этот момент заметила Асет.
Они пристально разглядывали друг друга, пока я не поставил Небет на ноги, продолжая держать ее за руку, дабы девочка обрела равновесие. У нее на шее висело ожерелье ва из сафлора и цветков персеи – такие украшения родители Небет дарили женщинам, пришедшим на праздник, – но каласирис на ней был короткий, и Асет могла рассмотреть лубок. Тот тянулся от лодыжки до бедра и сделан был из тонкой связки камышей с пропитанной смолой тканью, обеспечивающей легкость и гибкость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136