– Немецкий консул в Хьюстоне звонил в Берлин и нашел нам человека, – вставил Макс. – Некий профессор, доктор Дитрих Вилдунг, главный куратор их египетской коллекции и весьма приятный парень. К тому же он хорошо говорит по-английски. Мы очень удивились, когда узнали, что они провели сканирование почти всех основных экспонатов.
Кейт изумленно посмотрела на Тома Маккоуэна, и он кивком подтвердил слова Макса.
– Он прислал нам все свои сканы и несколько цветных слайдов. Этот бюст сделан из известняка, покрытого строительным гипсом. Из того, чего раньше никто не знал, сканирование показало, что скульптор возвращался к работе и добавлял гипс – прилепил плечи и заднюю часть короны, и только потом ее раскрасили. Это было художественное решение, может быть, для пропорции или баланса. Но свидетельств тому, что он по тем же причинам добавлял что-то на лице, нет. Тем не менее, с математической точки зрения, она почти совершенна, так как подбородок, рот и нос почти точно симметричны по вертикальной оси лица. Должен признать, что это подозрительно. Но особого значения не имеет. Давайте покажу, почему.
Изображение черепа Ташат исчезло и вновь появилось на первом мониторе, наложенное на череп Нефертити.
– Я не могу судить, была ли эта древняя скульптура сделана с натуры, но вероятность найти такое сходство во взятых наугад объектах крайне мала, – подчеркнул Маккоуэн. – Если эти женщины жили приблизительно в одно время и в одном и том же месте, вероятность того, что они родственники, увеличивается. Не забывайте, что важна черепно-лицевая конфигурация, а не размер.
– Единственная сестра Нефертити, о которой нам известно, – это Мутнеджмет, – сказала Кейт, – которая вышла замуж за Хоремхеба, последнего фараона Восемнадцатой Династии. Возможно, благодаря этому о ней нам известно, а об остальных – нет.
– А может Ташат оказаться матерью Нефертити? – спросил Маккоуэн.
Кейт покачала головой:
– К Восемнадцатому Году правления Эхнатона Нефертити было по меньшей мере тридцать четыре, эта дата присутствует на гробе Ташат. – Макс рассказал Маккоуэну о трех написанных датах и объяснил, что две из них не соответствуют известным данным о правлении каждого из фараонов.
– Тогда попробуем с другой стороны, – предложил хирург. – А может Ташат оказаться дочерью Нефертити?
Макс посмотрел на Кейт:
– Тогда у нее была бы наполовину царская кровь, и это объяснило бы синий цвет гроба, уж не говоря о сложенной на груди руке. – Он поднял ладонь, чтобы предотвратить возможные возражения. – Я знаю, но вспомните, что левая рука раздроблена.
– Не знаю. О шестерых дочерях Нефертити и Эхнатона имеются четкие записи. А отцом Ташат был жрец Амона. – Кейт еле стояла на ногах, и, не задумываясь, пошла к двери – ей вдруг захотелось прогуляться по коридору, чтобы избавиться от накопившегося напряжения. – Мне надо это обдумать.
– Эй! – запротестовал Маккоуэн, – вы же не можете уйти просто так и оставить меня в неизвестности. Мы в любом случае не закончили. Вы еще второй головы не видели.
– Н-нет, – выговорила она, отворачиваясь от мониторов. – Я уже начала над ним работать, дома. – Она поняла, как могут прозвучать ее слова, и не хотела, чтобы Маккоуэн счел ее суеверной идиоткой. – Это может показаться безумием, но когда у меня в голове начинает рождаться картинка, она, так сказать, развивается со временем – но нельзя позволять вторгнуться другим образам.
Маккоуэн взглянул на Макса:
– Я ее понимаю. Когда я осматриваю какого-нибудь несчастного подростка, у меня тоже иногда бывает гало-эффект – мерещится такое лицо, каким оно должно быть. И в таких случаях я стараюсь больше на человека не смотреть, пока в голове не сформируется образ. Обычно это происходит, лишь когда я поработаю с ним на компьютере, подвигаю что-нибудь туда-сюда, пока картинка не будет соответствовать воображаемой.
– Да, – прошептала Кейт, почувствовав прилив горячих слез. Том Маккоуэн повернулся и включил снимки черепов, не дав ей поставить в затруднительное положение ни себя, ни его.
– Обещаете держать меня в курсе? – спросил он, отдавая ей фотографии. – Я ведь вас тоже еще кое-чем могу удивить. Например, можно примерить к ее черепу различные лица, или поменять то же самое лицо на компьютере, так что вам ничего и переделывать не придется.
– Спасибо. Я действительно за все очень благодарна. – Кейт показала на мониторы.
Том покачал головой:
– Как только Макс рассказал мне про голову у нее между ног, а потом о результатах скана КТ меня зацепило. Так что не раздумывая звоните, если вам понадобится стороннее мнение, или если захотите тут у меня как-нибудь поэкспериментировать.
Кейт с Максом уже почти дошли до двери, когда Маккоуэн снова заговорил:
– Кейт? – Она оглянулась. – Тот парень в Денвере – настоящий засранец.
Когда они дошли до лифта, Макс разулыбался, словно чеширский кот.
– Ох, как вы довольны собой, – пожурила его Кейт.
– Еще бы. А вы нет?
– Давайте вообще забудем, что мы читали монографию Дэйва Бровермана, – сказал Макс по пути из Медико-санитарного центра. – Имя Сменхкаре частично видно на канопах, содержащих внутренности Тутанхамона. А также на золотых лентах его савана. Почему? Потому что когда он умер, Нефертити была еще жива – через десять лет после Эхнатона, вот почему.
– Эхнатон действительно послал Сменхкаре в Фивы, чтобы успокоить жрецов Амона. Если Сменхкаре и есть Нефертити, тогда у нее были не слишком хорошие карты, поскольку жрецы жаждали крови Эхнатона. Что она могла поделать – либо вылететь вместе с ним в трубу, либо перейти на сторону противника, чтобы спастись самой?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136