Я всегда подозревал, что это не просто так, но…
– Так вы не были женаты? – Макс даже не обернулся, просто покачал головой. – Как же так?
В этот раз он пожал плечами:
– Был слишком занят, поглощен работой – кто знает?
– Даже и близко не было? – Кейт понимала, что стоит остановиться, но не могла.
Макс ответил не сразу – может, хотел дать ей понять, что она переступила черту.
– Один раз я задумывался об этом, но все же не сказал бы, что к свадьбе было близко. – Он поднес спичку к свернутым газетам, которые засунул под решетку, и спросил: – А вы удивились, когда ваши родители развелись?
– Не особо. – Когда Макс отодвинулся от камина, чтоб было не так жарко, Кейт тоже села на пол, скрестив ноги и наклонившись, чтобы можно было смотреть на языки пламени, лизавшие кору техасского кедра цвета ржавчины. – Они разошлись сразу после того, как я поступила в колледж, продали дом, в котором я выросла, и разъехались в разные стороны. Мне было семнадцать, я специализировалась на премедикации, но сколько себя помню, я рисовала, так что летом пошла на уроки рисования, чтобы побольше узнать о методах и материалах. Однажды летом устроилась рисовать раскадровки для аниматоров, училась раскладывать изображение на слои – оказалось, что это очень полезно для медицинских иллюстраций. Я вспомнила об этом, когда вы сказали, что можно наложить друг на друга полученные срезы и сделать объемную голову. – Кейт умолкла. – Нет, я знала, что у родителей проблемы… в смысле, помимо меня. Я думаю, это просто была последняя соломинка, сломавшая спину верблюда.
– Почему вы так говорите?
Кейт уставилась на огонь, вспоминая.
– После того как мы переехали из маленького домика в центре Иллинойса в пригород Чикаго, кое-что изменилось. Мне тогда было десять лет. Новая школа оказалась намного больше, и учителя разрешали детям разговаривать в любое время. Я не сразу поняла, что делать. Один из учителей постоянно обвинял меня в том, что я невнимательна, и заставил меня сесть на первую парту, словно я отсталая. Мама решила, что у меня что-то не то со слухом, и водила меня по врачам, но те сказали, что с ушами у меня все нормально. Отец обвинил меня в том, что я делаю это лишь для того, чтобы поднять суматоху и привлечь внимание. В любом случае, с этого начались все раздоры.
– Делали «это»? Что – «это»?
– Я не знаю… упускала все.
– Вы это имели в виду, когда сказали, что уж точно знаете, что не глухая?
Кейт кивнула:
– За все эти годы меня часто обследовали, и всегда – с одним и тем же результатом. Со слухом у меня все в порядке.
– Вы не много пропустили, если в семнадцать пошли в колледж, уж не говоря о мединституте. – Щелкнуло кедровое полено, во все стороны полетели искры, Сэм убежал за диван. Кейт хотела подняться, но Макс взял ее за руку и положил ее ладонь между своими, чтобы она не уходила.
– Все нормально. Расскажите мне, что происходит, когда вы «что-то упускаете».
– Наверное, я легко отвлекаюсь, потому что… то есть, иногда кажется, что я просто теряю нить разговора. В основном когда происходит слишком много событий одновременно, или когда шумно. Я как будто не могу сосредоточиться или сфокусировать мысль, или… не знаю, сложно описать.
Макс кивнул, помолчал, и Кейт пожалела, что вообще открыла рот. Ей не хотелось, чтобы Макс думал, будто она пытается оправдаться за то, в чем сама виновата. Но она ведь не нарочно. Иногда удавалось предсказать, когда это случится, иногда нет. В этом и заключалась самая большая проблема. Но Кейт на самом деле не понимала, в чем именно проблема, осознавая лишь то, что что-то не так.
– Кейт, я не знаю, как это сказать, – начал Макс, не глядя на нее. Она слышала такое и раньше, и знала, чего ждать – очередной совет собраться. Стараться еще больше. – Но из вас получился бы чертовски хороший врач, благодаря вашим аналитическим способностям и внимательности. Если вы когда-нибудь поймете, что хотите вернуться, – у меня тут среди медиков много друзей, и я за вас в любой момент готов замолвить словечко. – Кейт смотрела прямо вперед, боясь, что неправильно поняла его слова. – Но мне, естественно, не хочется, чтобы пропал другой ваш талант – ваш личный способ выражать идею с такой гибкой жизненной силой. Этому вас не учили. Это рождается благодаря вашим чувствам и образу мыслей, а не только тому, что вы видите.
Кейт продолжала улыбаться, пока Макс не протянул руку и не повернул ее голову так, чтобы она посмотрела на него.
– Когда вы вот так просто уехали, я вышел из себя. Сначала рассердился. Господи, я злился на вас! За то, что из-за вас почувствовал себя таким беспомощным. Потом начал волноваться, как чувствуете себя вы, уехав куда-то одна. А теперь… кажется, я начинаю понимать то, чего не мог понять раньше. Когда этот болван вас уволил, у вас снова возникло дежа вю, да? Только в этот раз из-за меня, а не из-за родителей.
– Что-то вроде, – призналась Кейт, и тут до нее дошло, что Макс может быть недоволен тем, что она сделала или не сделала, но все равно оставаться рядом. Как Сэм. – Только из мединститута меня не выгнали, – добавила она, чтобы расставить все по местам. – Я ушла, потому что мне это показалось правильным решением.
Синие глаза Макса рассматривали Кейт, и от этого взгляда она чувствовала себя почти голой.
– Я кое-что вспомнила. – Она вытащила руку из его ладоней, вскочила и побежала вверх за маленькой коробочкой, которую спрятала в чехле от фотоаппарата; потом быстро вернулась, села на пол, и отдала коробочку Максу.
– Это ожерелье вашей бабушки. Клео попросила меня отвезти его еще до… ну, понятно. – Макс открыл коробку и уставился на ожерелье – он смотрел так долго, что Кейт стало интересно, о чем он задумался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136