Умытое лицо, свободное от какой-либо косметики, казалось спокойным и выглядело вполне отдохнувшим.
– А пива у тебя не найдется? – поинтересовался Бенджамин. – Ты извини меня, но такой уж выдался день, что хочется себя побаловать.
Перед Бенджамином была поставлена кружка, наполненная темным «туборгом» и тарелочка с солеными крекерами.
– Что же у тебя за день сегодня выдался? – спокойным голосом спросила она. – Отдыхай и рассказывай!
6
Итак, теперь эта замечательная женщина, пахнущая лавандой, была в курсе сваливших на него событий. Он рассказал ей все до последней детали.
– Ты позвонил Флоренс? Бенджамин покачал головой.
– Не мог! Ведь я дал слово, что ничего плохого не произойдет. Она так переживала, так надеялась на меня! А вдруг спросит, где Салли?
– Где, кстати, Салли?
– Пережидает с женихом грозу в Новом Орлеане… Но поверь, ни я, ни младшая сестра не хотели причинить Флоренс боль! Так получилось. Что делать, Миллисент? О Господи, теперь я виноват и перед тобой, приперся в глухую ночь.
В голосе Бенджамина было столько отчаяния, глаза его взирали с такой неподдельной тоской, что девушка рассмеялась.
– Нечего отчаиваться, не бывает безвыходных положений. А что касается глухой ночи, ты угадал со временем визита. Если бы ты застал здесь Маргарет, у меня возникли бы в жизни немалые сложности.
– В смысле?
Девушка вобрала в легкие побольше воздуха, вытаращила глаза и выпалила одним духом, стараясь копировать жестикуляцию своей сестры:
– Ох, Миллисент, ты же такая скромница, как у тебя оказался в доме мужчина? И тебе даже не пришло в голову со мной посоветоваться! Ты развратная, ты нехорошая! Почему не накрасилась, почему угощаешь его пивом, а не шампанским! Ужас, Миллисент, позор и кошмар! В следующий раз, когда надумаешь приглашать в гости мужчину, не забудь позвать меня!
– Очень смешно, но чересчур противоречиво.
– А Маргарет вся соткана из противоречий. Час тому назад она на этом самом месте, где сидишь ты, уговаривала меня пригласить тебя в ночной клуб.
– Идея замечательная, но, увы, я бы отказался. Куда в таком случае девать Аннабель?
– Вот, я искренне сказала, что не могу этого сделать, а Маргарет в душе обрадовалась. Она любит меня и страшно боится, что мужчины обрушат на мою бедную голову кучу несчастий.
– Но я ведь пришел к тебе за помощью, чтобы ты помогла успокоить мою плачущую племянницу!
– Вот именно! Маргарет, узнав об этом, назовет тебя паразитом, живущим за счет других, а про меня скажет, что позволяю всем и каждому садиться себе на шею. Вот такой характер у моей сестрицы.
– Ужасный! – сказал Бенджамин и рассмеялся. – Миллисент, так как мне действовать дальше, я имею в виду племянницу? Вызвать утром детского врача и сиделку, рассказать Флоренс, что я не справился, и что Салли тоже не помощница? Думаю, Флоренс надо срочно возвращается к дочери!
Миллисент с аппетитом доела кусок пиццы, вытерла губы льняной салфеткой и решительно отодвинула от себя тарелку, словно бы поставила точку в рассуждениях Бенджамина.
– Глупости. Сейчас девочка как следует выспится, и ты отдохнешь тоже. Да-да, прямо в этом кресле… А утром, если вдруг Аннабель заплачет, я ее успокою. Потом ты найдешь своего любимого скунса, и вы отправитесь домой. Ты привыкнешь к малышке, малышка к тебе, все будет в порядке! Можно позавидовать Флоренс, малышка замечательная.
– А если я тебя приглашу посидеть с Аннабель? – предложил Бенджамин. – Поедешь с нами ко мне домой? Дом огромный, всем места хватит.
Миллисент решительно, не раздумывая и секунды, ответила:
– Нет. Брать нянькой незнакомого человека нельзя. Флоренс, я уверена, не простит тебе этого.
– Миллисент! У тебя дар успокаивать младенцев! Флоренс ничего не узнает, – умоляюще скрестил на груди руки Бенджамин. – Поедем завтра ко мне домой!
– Нет, нет и нет! Достаточно с меня того, что я предоставила вам с Аннабель убежище до утра. Ты не знаешь всех обстоятельств моей жизни.
– Что же в ней такого, что может помешать тебе понянчиться с Аннабель?
– Маргарет, милая моя сестричка, она и так отравит мне всю жизнь намеками и насмешками. Красавчик Бенджамин на твоей кухне, красавчик Бенджамин в твоей гостиной, в спальне! Ужас, ужас и ужас…
– А как насчет красавчика Бенджамина в твоей ванной? – поинтересовался он.
– Это ужас в квадрате! Я уже приготовила тебе полотенца и халат, – сказала девушка, посмотрела внимательно на своего ночного гостя и рассмеялась каким-то одной ей известным мыслям.
Бенджамин недоуменно поинтересовался:
– Что, я так перепачкался?
– Нет, представила, как ты наденешь мой халат, который я приготовила. Он будет тебе по пояс! И поторопись, а то скоро начнет светать! А еще огромное тебе спасибо.
– За что?
– Я почувствовала себя на десять лет моложе, поняла, как замечательно быть наивной, глупенькой девочкой. На душе так спокойно, словно нет и не было никаких хлопот, всяких проблем. Проблема! Правда, жуткое слово? Просто ужас!
– Ужас! Ужас! – передразнил Бенджамин. – И я не люблю это слово.
Любопытное зрелище предстало перед глазами молодого мужчины, когда он оказался в интимном мире молодой женщины – в ее ванной комнате.
Оказывается, Миллисент любила комфорт. Зеркала, изящный столик, ванна с гидромассажем, масса шкафчиков с туалетными принадлежностями… Изрядно потрепанный временем резиновый утенок, угнездившись на пластиковом ведерке для морской соли, разглядывал мистера Лонгсдейла единственным глазом.
Бенджамин снял с полки и с интересом повертел в руках флакончик замысловатой формы. Понюхал – аромат лавандового масла напомнил запах Миллисент.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45