Сам перерезал провода. Что я могу сказать?
Вместо этого пишу, почти дописал. Слова вроде прочно стоят, однако остаются в движении. Если присмотреться поближе, иероглифы пляшут прямо на странице.
Я достиг конечной цели и подошел к концу описания – двойному мотиву своего существования. Некуда идти, нечего сказать.
Собственное тело меня больше не занимает. Потребностей у меня нет, кроме испражнения. Болеутоляющие помогают. Так замечательно убивают боль, что я даже забыл, что живу. Отправляюсь обратно в то место, где жил до рождения. Фактически, пока не кончится обратный отсчет.
Слушайте мои последние слова.
Как себя чувствует неродившийся?
Мне приснилось, будто это не сон. Я выполз из кожи, как гусеница. Иду туда, где будет очень спокойно и тихо.
Стены растворяются. Я плыву в молоке. Направляюсь назад, в яйцо и уже скоро выйду в заднюю дверь наружу, что б меня там ни ожидало. Подбираюсь все ближе и ближе. Момент приближается. Можно прямо сейчас.
Видишь? Последний восход. Хорошенько смотри. Я не волнуюсь: нервы скоро превратятся в плюшку.
По небу текут реки спермы. Мимо меня прыгают головы богов. Я пинаю их, как футбольные мячи. Тычу булавкой в дьявольский воздушный шарик. Лечу вверх и дальше. Вижу именно то, что задумал увидеть, только с выбранного мной самим расстояния. Вижу первые вспышки, несколько туч в виде гриба, потом все пропадает, все и вся. Вовремя убрался, в самый подходящий момент.
Стрелой взлетел к звездам, исчез в напалмовой пыли. Больше никаких дней рождения, никаких похорон. Может быть, свет мой виден, но я давно исчез.
– Након, азизам, – говорю я себе всякий раз, как оглядываюсь назад. – Након, мальчик мой, мой малыш.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45