Только сейчас ей хотелось того, что невозможно получить.
Если она вернет себе Джеймса и при этом окажется, что Саммаэль прав, Джеймс будет испорчен ее сущностью, и она потеряет все шансы на искупление. Но если он ошибался и Пятигранная каббала не справится с испытанием, тогда она вернется туда, откуда начинала, только еще и без Джеймса.
Джеймс выдержал противоборство с ней. Никому из людей это уже давным-давно не удавалось. Да, помогла светловолосая девушка, но именно Джеймс сказал «нет». Это было невыносимо, приводило в ярость и делало его в высшей степени вожделенным.
Простая деревянная дверь.
Мановение руки – и останутся только щепки.
Та ее часть, которая была Лили, вместо этого постучалась.
Звук получился гулким и, казалось, отозвался эхом в пустых глубинах дома. Она ждала, несвоевременно задумавшись о том, который теперь час. Различие дня и ночи было тем, что имело для нее хоть какое-то значение, а вот людям были необходимы часы и дни, чтобы отмерять отведенное им время, будто точное измерение могло продлить их краткие жизни.
На улице не было машин. Должно быть, уже поздно. Она снова постучалась, на этот раз громче. От предвкушения по ее человеческому телу побежали сладострастные мурашки. Над нею зажегся свет. Послышался топот ног по лестнице. Явно больше одной пары. Лили отступила в тень, желая посмотреть, кто выйдет.
Мужской и женский голоса заспорили. Она узнала голос Джеймса – и ее восторг усилился. Ощущение родилось во взятом взаймы теле или в ней самой? Это было так странно. Ей было не справиться с захлестывающими ее эмоциями. А самое тревожное было в том, что ей это нравилось.
Просто дверь. Для нее это не препятствие.
Дверь приоткрылась.
– Есть кто-нибудь?
Его голос, низкий и подозрительный. Дверь была теперь закрыта только на цепочку. Это было так абсурдно, что она едва не засмеялась.
– Кто здесь? – снова позвал он.
Он не мог увидеть ее при слегка приоткрытой двери, поэтому она ждала, зная свою жертву. Он захлопнул дверь, откинул цепочку и распахнул дверь настежь. При верхнем свете трудно было разглядеть что-либо. Она вышла из тени, пока он не призвал таинство Адонай Мелех.
– Ты! – только и смог вымолвить он.
Она изучала его лицо, пока он осознавал, кто перед ним. Настороженность сменилась удивлением, потом страхом и омерзением. Ни тени страсти, или сожаления, или раскаяния. Гнев душил ее, но она совладала с ним.
– Привет, Джеймс Майлс Стиплтон.
– Нет, – сказал он, неистово качая головой. – Нет, нет, нет.
– Пожалуйста. – Она придвинулась к нему, протягивая руку к его лицу. Он отпрыгнул, как будто в ее руке извивалась змея. – Это не то, что ты думаешь.
– Не то, что я думаю? – хрипло переспросил он. – Ты едва не убила меня, а тут объявляешься и ведешь себя так, словно я не перезвонил тебе после первого свидания.
– Я здесь не за этим.
– Джеймс? – Светловолосая сучка позвала его из глубины дома.
Лилит сдерживала переполняющий ее гнев, не желая, чтобы он это заметил.
– Оставайся там, – сказал он через плечо. Его лицо ожесточилось, когда он обернулся к ней. – Чего ты хочешь?
– Тебя.
Просто и искренне. Более чем искренне. Он был ей необходим. Это была физическая необходимость.
– Я в это не верю. – Он взъерошил пальцами и без того лохматые волосы. – После всего, что ты со мной сделала. – Он замолчал, собираясь с мыслями. – Я теперь знаю, что ты такое. Элиз и Морган мне все рассказали. Что ты задумала, Лилит?
– Я Лили, – сказала она. От отчаяния ее голос звучал грубо. – Разве ты не видишь? Я хочу быть Лили.
– Нет. Со мной это не пройдет. Нет.
Вот наконец-то та тоска, которую она хотела услышать. Она была близка к цели.
– Джеймс!
Светловолосая мерзавка появилась за его плечом. Их глаза встретились, и Лилит пришла в ярость, увидев неукротимую решимость в глазах другой женщины.
Элиз взяла Джеймса за руку, все так же глядя ей в глаза:
– Тебе его не видать.
– Мне? Мне не видать? – прошипела Лилит. – Не смей мне указывать! – Она собрала волю в кулак, вызывая в себе все женское.
– Нет! – Джеймс шагнул между ними, найдя в себе силы противостоять ей. От привлеченных сил воздух вокруг потрескивал.
Лилит обнаружила, что не может. Не может совладать с ним. Не с Джеймсом, единственным победившим ее человеком, а с единственным человеком, которого она должна поразить. Это открытие стало и удовольствием, и агонией, любовь и ненависть сплелись столь тесно, что стали неразделимы.
– Так ты выбираешь ее? – Слова просочились сквозь зубы Лилит. Она заставит его сказать это.
– Да.
Он больше не шутил, он был уверен. Он так сильно изменился, а катализатором перемен была она. Почему он этого не видит?
– Тогда это на твоей совести.
Она вытащила из кармана револьвер и уперла ствол себе в подбородок, так, чтобы он видел. Обыкновенное оружие для обыкновенной смерти. Он не попытался ее остановить, и она еще больше обезумела от ярости.
Еще миг. Последний шанс для него. Для них. Лили спустила курок. Миг ослепляющей боли – но и только. Она знала только, что девушка закричала, а Джеймс выругался; это было последнее, что слышал ее дух, воспаривший от кровавого месива.
Лили Тэйлор была мертва. И та часть Лилит, вину которой еще можно было искупить, которая могла претендовать на какую-то человечность, умерла вместе с ней.
Она парила над домом, когда Джеймс и эта сука запаниковали и забегали. Девица, которую Тагирирон пытался схватить в фермерском доме, помогла им втащить тело в гостиницу. У одного из них хватило ума выключить везде свет, пока никто ничего не увидел, и они незаметно поднялись по ступеням парадного крыльца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125