– Один из вас должен начать активацию, – сказала Марджи. – Сфокусируйтесь на месте, где стоите. Почувствуйте его притяжение. Оно знает вас. Вы его часть. Соберите свою внутреннюю сущность там, где архангелы коснулись вас. Там средоточие вашего таинства. Теперь представьте себе пламя. Вы разжигаете его, заботливо раздуваете в целый костер. Дайте ему зажечься, и пусть оно распространится по всей этой комнате. Вам нужно сосредоточиться. Сейчас.
Марджи замерла в ожидании. Она не могла активировать свой угол, но когда остальные создадут достаточный импульс, он вырвется, как язык огня, и воспламенит и ее.
– Быстрее! Времени почти не осталось, – поторопила она.
Оранжевый огонек засиял в одном из углов комнаты. Хорошо. Эшвин призвал Шаддай эль-Чаи. Полсекунды спустя расцвел желтый огненный цветок, и она поняла, что Элиз призвала мощь Иеговы Саваофа. Голубой огонь Элоима Саваофа мигнул и родился во тьме, за ним появилось ультрамариновое пламя Элоха Ве-Даата. Марджи почувствовала, что в ее теле рождается сила Адонай Мелех. В ней не было ничего общего с Иеговой Саваофом. Вокруг нее засиял красный огонь, и между ее ног расцвела боль – таинство Адонай Мелех черпало и без того истощенную энергию ее коренной чакры.
Разноцветные огни поднялись от камней и осветили углы комнаты. Они ринулись к центру, пересекаясь друг с другом, чтобы соединиться в единую защищающую пятиконечную звезду. Сила распространилась по их телам в момент соединения линий, и дар каждого увеличился пятикратно. Ничто не могло их разрушить, ничто не могло проникнуть в их единение.
По крайней мере, до тех пор, пока держится Марджи. Боль между ее ног была мучительной.
Прямо над ними прогремел взрыв – и в люк ничком упало чье-то тело, покатившись по ступеням. Гордон. Тело падало со ступеней, как соломенное чучело. Времени помочь ему не было. Им нужно завершить ритуал.
Пять стен комнаты возродились к жизни. Защитный огонь поднимался все выше и выше. Пять цветов смешались и превратились в сверкающее серебро. Защитный барьер укрепился, когда его попыталась пробить волна ненависти. Зло ощущалось даже сквозь кокон их объединенных сил. Снова и снова вражья воля набрасывалась на пылающие стены, пытаясь пробить их, но бастионы держались.
Они пока побеждали. Суровости было не разрушить пентаграмму.
Словно ливнем их окатывали ужас и отчаяние, но они стойко держались. Огонь поднимался все выше и выше, тесня их противников. Но и боль в коренной чакре Марджи усилилась. Рот ее открылся в беззвучном крике, когда запылал красный огонь. Это было слишком. У нее не хватит сил.
Тело ее скорчилось от непомерной натуги. Энергия, которой она поддерживала столп, истощала ее. Атаки сверху не утихали, они нападали на ее угол, будто чувствовали, что она слабеет.
Нет! Ей нельзя сдаваться. Не теперь, когда они в безопасности. Не сейчас.
Ее дух норовил ускользнуть из тела. Ей было уже почти нечего отдать Адонай Мелех.
– Отдохни, дочь моя, – произнес голос в ее мозгу. – Я приму твою ношу. – Золотая фигура выступила из тьмы.
– Вы удержите стену? – спросила она, ускользая все дальше от съежившейся оболочки, бывшей некогда ее телом.
Она неотчетливо разглядела, но, кажется, губы видения озарила улыбка. Оно взяло Марджи за руку и притянуло к себе. Великая ноша была снята с ее плеч, и Марджи почувствовала себя невероятно легко. Фигура отпустила ее и вошла в столп алого огня.
Золотое сияние отодвинуло в сторону сморщенную оболочку. Она уставилась на пожухшее тряпье и поняла, что это останки ее тела. Теперь золотистая фигура стояла на ее месте. Рука ее была поднята то ли для салюта Марджи, то ли для прощания с ней. А может, в попытке выразить и то и другое.
Она парила, ее уносило вверх. Как странно. Она проплыла над пентаграммой и увидела, как пламя взметнулось вверх, все такое же ярко-серебристое, но теперь с золотыми искрами. Пылающие стены раздвинулись, оттесняя темную силу, беснующуюся за ними.
Теперь она поднималась все быстрее, пройдя сквозь пол и груды трупов странных искореженных существ. Все выше, она без малейшего сопротивления проскользнула сквозь потолок и крышу. Тьма осадила дом, нависнув над ним как тяжелое грозовое облако, но серебристый искрящийся золотом свет теснил это облако. Тьма учуяла исход Марджи и взвыла будто от неутолимого голода, но напасть ей было не под силу. Теперь Марджи была в безопасности.
Марджи поднималась все выше в ночное небо, и все громче раздавались приветственные голоса. Яркий столп света омыл ее лучом того оттенка, что она видела лишь раз в жизни, и все мысли о земной битве покинули ее.
Она вернулась домой.

Есод
СОТВОРЕНИЕ МИРА
САММАЭЛЬ
Зал был пуст и недвижен для всех, кроме самого зоркого наблюдателя. Посвященный в таинства мог бы учуять присутствие Саммаэля, да и то вряд ли. Немногие по доброй воле забредали в это место, потому что это был Аваддон, последнее прибежище Повелителей Суровости.
Бесплотная тень Саммаэля парила над плитами пола, неуверенность лишала его обычной для него убежденности. Возвращение сюда... приводило его в замешательство. Он смаковал это ощущение, как редкое ценное вино. В последние годы он редко чувствовал что-либо, кроме жгучей ненависти к тем, кто бросил его в этот застенок давным-давно. Зал имел форму пятиугольника, и стены его величественно вздымались ввысь. Арочный свод терялся в бескрайней тьме. Причудливый мозаичный рисунок украшал стены и пол, картины сменяли друг друга, повествуя об истории Сотворения мира. Саммаэля не трогали эти красоты.
Это место было темницей, ею оно и оставалось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125