При существующей ныне обстановке в стране не исключается и
возможность того, что эти преступники не только избегнут суда но смогут
выставить свои кандидатуры на выборах и победить.
- Так разве это плохо? - сердито воскликнул Римо. - Если бы они
победили на выборах, мы могли бы уйти в отставку. Мы были бы тогда не
нужны. Они сами будут делать эту работу, Смитти!
- Нет, Римо, вы не правы, - мягко возразил доктор Смит.
- Только не говорите мне, будто фамилии некоторых из тех, кого они
кокнули, не были в ваших компьютерных распечатках с приложенными к ним
подробными, весьма замысловатыми планами и рекомендациями, как можно
спровоцировать их конфликт с налоговой инспекцией. Не крутите, Смитти! Эти
парни делают за нас нашу работу и делают ее быстрее и лучше нас. Да у вас,
аристократов, просто тонка кишка, и вы боитесь оказаться не у дел.
- Римо, - Смит говорил глухим взволнованным голосом, - ваша функция
аналогична той, которую взяли на себя эти люди, и поэтому вы их
оправдываете Но между вами существуют серьезные различия. Первое. Мы
используем вас только в случае острой необходимости, когда у нас нет иной
возможности. Второе. Мы для того и существуем, чтобы предотвращать
подобные вещи. В стране существует КЮРЕ, поэтому Америка не превратится в
полицейское государство. Нам доверено выполнение этой задачи, значит, все
будет в порядке.
- Это слишком сложно для моего понимания, Смитти.
- Римо, я хочу обратиться к вам с теми же словами, с какими
полководцы всех времен и народов с тех пор, как они вывели человечество из
пещер, в трудную минуту обращаются к своей армии. Доверьтесь мне.
Положитесь на мое мнение!
- Хотя оно в корне противоречит моему?
- Да.
Римо нервно барабанил пальцами по столешнице. Надо держать себя в
руках, дабы не сломать стол. А с каким бы удовольствием он разнес его в
щепки!
- Хорошо. Я скажу вам, что чувствует каждый солдат с тех самых пор,
как нас вывели из пещер: у меня не слишком богатый выбор.
Смит кивнул. Он кратко изложил Римо содержание последних донесений,
анализирующих динамику роста тайной полицейской организации,
предположительно с центром на востоке страны.
- Если судить по количеству убийств и мест, где они происходят,
полицейская организация должна насчитывать не менее ста пятидесяти
человек. Такого количества людей вполне достаточно, чтобы посылать их для
осуществления террористических актов в различные города, причем с полной
гарантией, что их лица не успеют там примелькаться.
Смит добавил, что, выдавая наличными такую сумму, хранившуюся на
счету некоего фиктивного лица, кассир банка прожил к этой операции
непомерно большой интерес. Римо следует иметь это в виду и опасаться
попыток ограбления, предупредил он.
- В этих двух чемоданах почти миллион долларов. Наличными. Остаток
вернете в обычном порядке.
- Нет, - сказал Римо, глядя в худое, желчное лицо Смита. - То, что
останется, я сожгу.
- Да вы что? Сжигая доллары, вы тем самым уничтожаете
аккумулированную в них энергию американского народа! - воскликнул Смит.
- Я знаю, Смитти. Вы, конечно, истинный потомок основателей
Америки...
- Я просто не могу понять...
- А я - тупой полицейский - южанин, - продолжал Римо, - который если
и видел когда-нибудь своих родителей, то наверняка в рабочих комбинезонах.
- Чиун говорит, что вы более высокого происхождения.
- Не надо мне более высокого, - возразил Римо. - Я горжусь тем, что в
душе я - южанин. Вам известно, кто такой южанин? Это - отнюдь не
плантатор, а грязный, с натруженной шеей работяга-фермер. Это не владелец
ранчо, а работающий на него рядовой ковбой. Это - не американец
итальянского происхождения, а жалкий полукровка. Это - еврей-филантроп, то
есть я.
- Не думайте, что я не понимаю, как много сделали те люди для
Америки, - торжественно заявил Смит.
- "Те люди"! Вот именно; для вас они всего лишь "те люди".
Римо схватил пачку долларов, совершенно новых, еще пахнущих краской,
плотно упакованных в твердые, как дерево, бруски, и стальными пальцами
превратил пачку в труху. На колени Смита посыпалось зеленое конфетти.
- Это же десять тысяч долларов, Римо! В них - труд американцев.
- Нет, это другие десять тысяч, в них - труд "тех людей".
- Всего хорошего, Римо, - сказал поднимаясь, Смит.
Римо видел, как в этом скромном столпе моральной чистоты растет
раздражение, и на него нахлынуло какое-то теплое, доброе чувство к нему
особенно когда Смит попытался было что-то сказать, уже стоя в дверях, и не
смог найти подходящих слов.
- Счастливо, Смитти, - засмеялся Римо, - удачного вам дня!
Он закрыл "дипломаты", выждал немного, пока Смит покинет стены банка,
и спокойно вышел на улицу, где его должны были ограбить.
Возле банка Римо не заметил никаких подозрительных личностей,
казалось, никто не проявил к нему интереса. Он прошелся вокруг здания
банка и тоже никого не заметил. На всякий случай он решил пройтись еще
раз, и только тут его внимание привлекла машина. Он понял, почему, увидев
ее впервые, он не заподозрил ничего дурного. На переднем сиденье машины
мужчина и женщина изображали влюбленных, занятых друг другом. Неплохо
придумано! Но именно эта "влюбленность" и выдала их. Пройдя мимо них в
третий раз, он окончательно убедился, что это спектакль.
"Сущность любви, - сказал однажды Чиун, - в ее преходящем характере.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49