– Ну, бродяги. Цыгане. Мы вели их дело несколько месяцев назад. Елена защищала в суде молодую цыганку, которая насмерть задавила машиной велосипедиста. Вина ее была несомненной, и Елена ничего не могла поделать, женщина получила срок. С тех пор нашу контору непрерывно преследуют, грозят всеми мыслимыми и немыслимыми карами. Однажды ночью они уже побили камнями все окна.
Слушая его, Айзенменгер не знал, что и думать. Он-то сразу преисполнился уверенности, что это дело рук Мари. Полиции он, поколебавшись, все же не сообщил о своих подозрениях, а теперь вот этот человек излагал другую версию. Может, Мари тут и вправду ни при чем?
– Я сразу рассказал о том случае полиции. Их это очень заинтересовало.
Айзенменгер задумался. Возможно, это было просто совпадение, что автомобиль Мари оказался неподалеку – и, кстати, не так уж близко от конторы. В конце концов, это могло быть просто случайностью. Ни он сам, ни Елена Мари не видели. Подобные выходки вовсе не в ее духе.
Но тут он вспомнил свою предыдущую встречу с Мари.
Айзенменгер все не мог решить, рассказывать об этом полицейским или все-таки не стоит.
Мортон продолжал удрученно жужжать над ухом – хорошо хоть рук не заламывал.
Когда Елена вышла из кабинета врача, выглядела она довольно бледной. Рану на ее лбу обработали и заклеили бактерицидным пластырем, но ее одежда, всегда безупречная, теперь была забрызгана кровью. Женщина отыскала взглядом Айзенменгера и, заметив рядом Мортона, улыбнулась ему и удивленно приподняла брови, отчего полоски пластыря на лбу изогнулись дугой.
– Елена! Как вы себя чувствуете? Вы выглядите ужасно!
Мистер Мортон призывно распростер руки, но Елена не стала падать в его объятия, однако и не вырывалась, когда старший партнер фирмы обхватил ее за плечи.
– Спасибо, могло быть хуже.
– Эти проклятые кочевники! Я так и знал, что это добром не кончится.
Елена, казалось, не могла понять, о чем он говорит.
– Кочевники?
– Ну да! Кто же еще? Полиция завела дело, и я рассказал обо всех их безобразиях, но сомневаюсь, что они кого-нибудь поймают. Это семейство, скорее всего, уже сбежало из страны. Очевидно, это кто-то из их соплеменников. Кровная месть и все такое.
Мортон все продолжал развивать свою версию случившегося, Елена же тем временем взглянула на Айзенменгера:
– Если вы не возражаете, я поеду домой.
– Я подвезу вас, – поспешно откликнулся Айзенменгер, едва успев опередить Мортона. На миг ему показалось, что она предпочла бы сесть в машину своего босса, но Елена кивнула. Мистер Мортон галантно уступил Айзенменгеру право довезти Елену до дому.
– Думаю, вам лучше несколько дней не приходить на работу, – наставительным тоном произнес он. – По крайней мере неделю.
Она поблагодарила мистера Мортона за любезность, но, как показалось Айзенменгеру, с таким видом, который бывает у ребенка, уставшего от опеки старших.
Когда Елена и Айзенменгер были уже в его машине и вереница автомобилей «скорой помощи» осталась позади, она сказала:
– Он очень добр. Относится ко мне как к бедной сиротке.
– Это заметно.
Она прикрыла глаза, и Айзенменгер решил, что, видимо, ее тянет в сон из-за небольшого сотрясения мозга. Но Елена вдруг спросила, не открывая глаз:
– А что вы хотели?
Он не понял вопроса.
– Когда вы вернулись в контору и барабанили в дверь.
В растерянности он не сразу придумал, что соврать.
– Я не мог найти свой мобильник. Решил, что оставил у вас на столе.
Айзенменгер не был уверен, что его ложь сработала.
– Не помню, чтобы вы его вынимали.
– Да, я потом нашел его у себя в кармане.
Все так же с закрытыми глазами она произнесла:
– Спасибо, что вы вспомнили о мобильнике. Это оказалось очень кстати.
Доктор рассмеялся и пробормотал что-то в знак согласия. Помолчав, она устало, будто нехотя, выдавила:
– Похоже, меня преследует злой рок.
– То есть?
Сделав еще одну паузу, Елена произнесла мягко и завороженно, хотя в словах ее чувствовался какой-то подтекст:
– Сначала меня чуть не сбила ваша бывшая подружка. Теперь это. Говорят, Бог троицу любит.
Он не знал, что ей ответить, и боялся, что не подберет ни правильных слов, ни надлежащего тона. И только когда он остановил машину на перекрестке, посмотрел на свою спутницу и сказал:
– Вы все-таки будьте осторожнее. На всякий случай.
Присутствие на воскресном ланче у декана супругов Гамильтон-Бейли было очень некстати. Вопреки тому, что Шлемм говорил профессору анатомии, он не собирался приглашать к себе этого малоприятного субъекта, а мысль о встрече в светской обстановке с женщиной, с которой он некогда встречался в обстановке интимной, вызывала у него отвращение.
Однако Салли, жена декана, придерживалась иного мнения. Она сообщила, что Ирена Гамильтон-Бейли ей нравится, и подчеркнула, что они давно не приглашали эту пару. А ведь это противоречит издавна заведенному порядку, согласно которому члены старшего преподавательского состава школы должны время от времени присутствовать на подобных сборищах у декана. Гамильтоны-Бейли уже три года не были в числе его постоянных гостей, напомнила Салли тоном, в котором Шлемм уловил ехидный намек. Стало быть, прошло три года с тех пор, как Ирена впервые легла с ним в постель, и при мысли о том, что теперь ему предстоит увидеть ее в своем доме, да еще и в обществе законного супруга, он поморщился.
К сожалению, супруга декана, не имевшая представительного вида и на первый взгляд тишайшая из самых робких овечек, на деле обладала всеми качествами настоящего диктатора. В результате Гамильтоны-Бейли были приглашены, и Шлемму оставалось только уповать на такт и благонравие Ирены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139