крайнее левое - общежитие из шлакоблока; огромная уродливая старая церковь вдалеке на право; и, Люси предположила, что две другие экспансивные структуры были классными комнатами.
Это было этим. Весь ее мир был уменьшен до жалкого вида перед ее глазами.
Арриана немедленно свернула с дорожки и повела Люси через поле, усадив ее на верху одной из заболоченных деревянных трибун.
Соответствующая установка в Дувре кричала "спортсмен-на-тренеровке Лиги Плюща", так что Люси всегда избегала зависать там. Но это пустое поле с ржавыми, исковерканными финишами, говорило очень другую историю. Единственное, что не было для Люси просто вычислить. Три хищных индюка набросились над головами(?), и мрачный ветер хлестал сквозь голые заросли дубов. Люси нырнула подбородком в ворот ее ложной водолазки.
"Итааааааак " - сказала Арриана. - "Сейчас ты встретила Ренди "
"Я думала, что его зовут Кулак. "
"Мы говорим не о нем" - быстро сказала Арриана. - "Я имею ввиду женщину-мужчину вон там " Арриана дернула головой к офису, где они оставили дежурного перед телевизором "Как ты думаешь, чувак или цыпочка?"
"Эээ, цыпочка? " - сказала Люси неуверенно. "Это - проверка? "
Арриана скривила рожицу. "Первая из многих. И ты прошла. По крайней мере, я думаю, что ты прошла. Большая часть факультета спорят по этому поводу. Не волнуйся, ты привыкнешь к этому.
Люси подумала, что Ариана пошутила, когда повеяло прохладой. Но это всё тут так сильно отличалось от Дувра. В её старой школе, где носили зелёные галстуки, напомаженные будущие сенаторы, фактически сочились медленно через залы в благородной тишине, где деньги, казалось, возвышались над всем.
Более чаще чем нет, другие Дуврские дети бросали Люси не-пачкай-белые-стены-своими-отпечатками косые взгляды. Она пробовала представить Арриану там: бездельничая на открытой
трибуне, говоря громкую грубую шутку своим острым голоском. Люси пыталась вообразить, что Калли могла бы подумать об Арриане. Таких никто не любит в ее Дувре.
"Ладно, проехали", сказала Арриана. Плюхнувшись на верхнюю скамейку и помахав рукой Люси, она сказала: "Что же ты сделала, чтобы попасть в это место?"
Тон Аррианы был игрив, но внезапно Люси села. Это было смешно, но она наполовину ожидала пройти через свой первый школьный день без прошлого, ползающего и отнимающего ее от ее тонкого фасада спокойствия. Конечно люди здесь хотели знать.
Она могла чувствовать кровь, стучащую в висках. Это случилось всякий раз, когда она пыталась думать - действительно вернуться назад - в ту ночь. Она никогда не переставала чувствовать себя виновной в том, что случилось с Тревором, но она также пробовала действительно тяжело не завязнуть в тенях, которые к настоящему времени были единственными вещами, которые она могла помнить о несчастном случае. Те темные, неопределимые вещи, о которых она никогда не сможет никому рассказать
Царапая это - она начала говорить Тревору о специфическом присутствии, что она ощущала той ночью, о скручивающихся формах над их главам, угрожающих повредить их идеальный вечер. Конечно, к тому времени было уже слишком поздно. Тревор ушел, его тело обгорело до неузнаваемости, и Люси была ... она была ... виновна?
Никто не знал о темных формах, которые она иногда видела в темноте. Они всегда приходили к ней. Они приходили и уходили так долго, что Люси даже не могла вспомнить первый раз, когда она увидела их. Но она помнила первый раз, когда она поняла, что тени не приходили к каждому - или фактически, ни к кому, кроме нее. Когда ей было семь, ее семья было на каникулах в "Голова-Хилтон", и родители взяли ее в поездку на лодке. Был почти закат, когда тени начали прокручиваться над водой, и она обернулась ее отцу и сказала: "Что ты делаешь, когда они приходят, папа? Почему ты не боишься монстров? "
Там не было никаких монстров, уверили ее родители, но повторная настойчивость Люси на присутствии кое-чего шаткого и темного получила ей несколько назначений к семейному окулисту. Затем стекла, и затем назначения к ЛОРу после того, как она сделала ошибку в описании хриплого свистящего шума, который иногда создавали тени - и потом терапия, а затем еще больше терапии, и наконец, предписание на антипсихотическое лечения.
Но ничто, из когда-либо сделанного, не заставило их уйти.
Ко времени, когда ей было четырнадцать. Люси отказалась принимать таблетки. Это произошло, когда они нашли доктора Санфорда, и Дуврскую Школу поблизости. Они прилетели в Нью-Хэмпшир, и отец повез их арендованный автомобиль по длинной изогнутой дороге к особняку на вершине под названием - Теневые Пустоты. Они высадили Люси перед мужчиной в лабораторном халате и
спросили, до сих пор ли она видит свои "видения". Ладони родителей потели, поскольку они сжали ее руки, брови сошлись с опасением, что что-то ужасно неправильное было с их дочерью.
Никто не вышел и не сказал, что, если бы она не сказала доктору Санфорду то, что все они хотели, чтобы она сказала, она могла бы увидеть намного больше в Теневых Пустотах. Когда она солгала и повела себя нормально, ей разрешали зарегистрироваться в Дувре, но только с посещением доктора Санфорда два раза в месяц.
Люси разрешили прекратить принимать ужасные пилюли, как только она начала притворяться, она не видела больше теней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103