Они играют в тайный заговор, делают вид, что живут в особом мире, не зависящем от окружающей реальности, который использует политику для того, чтобы воскресить некие ценности, более древние, чем египетские иероглифы.
Твоя жена присутствует на всех этих сборищах и всякий раз развлекает своих товарищей по заговору рассказами об очередных пройденных ею мужчинах. Да, да, она проходит их, как спортсмен проходит километры длинной дистанции. Не знаю, поймешь ли ты меня, но она пытается превратить свою жизнь в калейдоскоп ярких эпизодов, вроде бы не связанных друг с другом, но подчиняющихся логике скрытого от посторонних глаз и предельно реалистичного сценария.
Она требует называть ее садовницей, членом ордена карбонариев, огненной сестрой и претендует на свою долю колдовского наследия многовековой традиции рода Гая Фокса, облагодетельствованного Джоном Ди. Моя мать, как ни печально признаться, также посещает эти балы и тоже жаждет похитить у нас череп. Для чего? Очень просто: чтобы продолжать свою чудовищную игру. Этот череп триумфатора был кем-то украден из Дома игры, и с тех пор все их сообщество трясет как в лихорадке. Они верят в колдовскую силу талисманов и амулетов и поэтому опасаются, что, утратив такую реликвию, их орден распадется, а после этого навсегда опустится занавес над сценой, где они так долго играли свой нескончаемый спектакль. Но со мной они просчитались. Я им ничего не отдам. Очень жаль, но ты клюнул на блестящую наживку и, одурманенный, забыл, что такое дружба. Твоя главная ошибка в твоей жизни, а женщина Федерико… пока что я не хочу говорить о ней, но похоже, что бездонная пропасть ее тела способна поглотить все, чем мы так дорожили, – весь наш мир, наши обязательства друг перед другом и даже наши сны и мечты.
Читая эти безумные признания, Пол никак не мог поверить, что их написал человек, считавшийся лучшим другом его племянника. Сам он был уже слишком стар, чтобы признаться себе, что все это не только пугает, но и завораживает его, что каждая бредовая фраза Антонио вонзается в его чувства, как раскаленный гвоздь, который невозможно вытащить из раны, не разбередив ее еще больше. Да, Ада Маргарет и ему показалась женщиной, мягко говоря, не совсем адекватной. Он понимал, что это определение слишком слабо, но называть ее как-то иначе не хотел, потому что боялся вслед за Антонио опуститься до оскорблений. И все же, неужели она совершила все свои преступления сознательно и теперь заслуживает сурового наказания без скидок на неведение? На этот вопрос Полу предстояло ответить чуть позже, после того как будет дочитано это последнее письмо, словно оскалившееся на него челюстями строк с мелкими, но острыми, как иглы, зубами.
Ты спросишь: «Что же стало с нашим триумфатором?» Я сейчас вижу, как ты сидишь у камина, расслабленный, не желая лишний раз напрягаться и даже шевелиться, но все же обеспокоенный и жаждущий услышать правдивую историю. Что ж, слушай, друг мой, слушай и верь!
Тот, кто давно наблюдал за Пиноккио, нашел удачный момент, чтобы нанести решительный удар. Простейшая разыгранная комбинация – и вот наш Пиноккио уже загорелся новой идеей и готов, следуя моде, плыть в Америку. В те годы Новый Свет для многих по вашу сторону Атлантики был еще чем-то полумифическим, его существование словно не было доказано наукой. Это была некая Страна игрушек, в которой Пиноккио побывал еще в свою бытность деревянной куклой. Еще не до конца покоренный, полуцивилизованный континент будоражил его воображение, когда он стал человеком, причем человеком амбициозным и честолюбивым. Впрочем, как и раньше, он легко верил в любые сказки и небылицы. Как-то раз, поздно вечером, после скучного и бестолкового дня, он, пребывая в унынии, встретился с одним человеком – среднего возраста, некрасивым, робким и бесцветным, как услужливый лакей. Именно этот серенький человечек и был тем злым гением, который наблюдал за Пиноккио на протяжении всей его блестящей карьеры. Несколько фраз, осторожно вставленных в разговор, помогли ему настроить собеседника на нужный лад. Пиноккио не почувствовал подвоха и, развесив уши, слушал про какой-то корабль, про груз, который предстояло перевезти через океан, и про то, что отправляться в путь нужно буквально завтра, чтобы не задерживать доставку военного снаряжения для воевавших в колониях европейских армий.
Пиноккио старательно делал вид, что рассказ собеседника его мало интересует, но душой уже был там, на этом корабле, отправлявшемся к далеким берегам. Во время разговора выяснилось, что он говорит с хозяином того самого судна. Поддавшись порыву, тот чуть не со слезами на глазах стал жаловаться, что ему некому доверить столь ценный груз, что он не может поручить руководство важной экспедицией человеку ненадежному и непроверенному.
Нет, нашу марионетку никто не тянул за язык. Как-то так само получилось, что кровь в жилах Пиноккио закипела, и эти огненные пузырьки ударили ему в голову, как спиртное. Не отдавая себе отчета, он вдруг решил круто изменить всю свою жизнь: «Я готов плыть куда угодно – хоть на край света. Здесь меня ничто не держит, а те, кому я нужен, пусть подождут. Ведь это всего на пару месяцев».
Довольная улыбка судовладельца могла бы насторожить любого здравомыслящего человека. Увы, Пиноккио ничего не заметил и ничего не заподозрил. В этот момент он уже подсчитывал прибыль от своего нового предприятия и строил планы на дальнейшую жизнь в соответствии с тем богатством, которое за короткое время должно было свалиться ему прямо в руки. «Больше я не буду прятаться за юбками богатых женщин и выпрашивать милости у влиятельных военных, – думал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158