Порой отсутствующим взглядом дело не ограничивалось, и он в разговоре с кем-нибудь из знакомых мог просто замолчать, не ответив на очередной вопрос. Опять же первое время коллеги списывали это на усталость и природную рассеянность, свойственную некоторым ученым вне зависимости от их возраста. Но такие минуты отсутствующего молчания стали повторяться все чаще и чаще. В итоге Федерико своим поведением сумел убедить друзей и коллег, что его мучают какие-то серьезные внутренние переживания, не позволяющие ему целиком и полностью посвятить себя работе и просто нормальной жизни. Его будто похищала некая колдовская сила, вырывая молодого преподавателя из привычного пространства и того времени, в котором ему выпало жить. До поры до времени университетские знакомые Федерико деликатно старались не замечать странностей в его поведении, но один случай заставил всех всерьез озаботиться его психическим состоянием.
После занятий Федерико вместе с друзьями по факультету частенько заходил в одно кафе на Корсо Тин-тори. Здесь образовался своего рода кружок по интересам. Собравшиеся после работы ученые и преподаватели говорили о политике, о текущих делах и при случае не упускали возможности обсудить какие-то слухи, касавшиеся ситуации в университете или за его стенами. Федерико не входил в число блестящих ораторов, но его выступления в ходе этих дискуссий всегда выслушивались коллегами с нескрываемым уважением и интересом. Говорил он немного, но всегда взвешенно и к тому же обладал отличным чувством юмора. Его ироничные замечания не оставляли равнодушными ни его сторонников, ни оппонентов. Федерико был известен как человек верующий, истинный католик, разделяющий убеждения левого крыла христианских демократов. Однако это не мешало ему, прикрываясь артистично закамуфлированным цинизмом, разглагольствовать о романтических химерах, предлагающихся обществу в качестве разгадки некоторых тайн новейшей итальянской истории. Пожалуй, любимой темой подобного рода выступлений Федерико было убийство Альдо Моро. Он рассматривал это трагическое событие с совершенно неожиданной точки зрения, переворачивавшей с ног на голову все известные толкования и гипотезы. По мнению Федерико, план этого громкого убийства не был порождением ни мафии, ни каморры, ни даже привычно обвиняемого во всех грехах Ватикана. Этот заговор был организован той мощной и древней силой, которая в современной Италии предпочитает держаться в тени, не демонстрируя своего могущества. Преподаватель античной истории и латыни Лоренцо Бьяджини поднял на смех теорию Федерико, как и все публикации, так или иначе рассматривавшие возможность воздействия на современную итальянскую политику каких-то тайных организаций, чья история уходит корнями в далекое прошлое:
– Чем-то ты мне напоминаешь профессора Эко. Это он представляет мир как своего рода параболическую антенну, которую настраивают некие тайные силы капитализма, рядящиеся в тоги древних тайных обществ.
– Смейся, смейся! Тайные ордена и заговоры – это по твоей части. Лучшими специалистами в этом деле были древние римляне. Уж кому, как не тебе, знать о том, что за прошедшие века у человечества была возможность отточить и довести до совершенства искусство создания тайных обществ и достижения при их помощи политических целей.
Это заявление Федерико сделал гордо и по-детски трогательно. Для него сказанные им слова будто стали открытием, как для ребенка, который вдруг осознает, что люди, оказывается, занимаются сексом с древних времен, прямо-таки с каменного века. Во время подобных встреч Друзья по университету обычно заказывали кофе и минеральную воду. В тот день, когда компания обратила внимание на странности в поведении Федерико, Дино, преподаватель экономического факультета, заказал себе зеленый чай. Пока официант подавал остальным кофе, с Федерико произошла какая-то странная перемена. Он неожиданно побледнел, а его глаза замерли, впившись взглядом в воображаемую точку в пространстве. Тем временем официант стал эффектно наливать кипяток в чайничек для заварки. На несколько секунд он отвлекся и не заметил, как его рука чуть сдвинулась в сторону, и кипяток пролился даже не на стол, а на колени Федерико, который при этом не только не пошевелился, но даже не вздрогнул и не обратил внимания официанта на то, что тот творит. Федерико попросту не заметил, что его ошпарили кипятком. Друзьям пришлось несколько раз окликнуть его и даже тряхнуть за плечо. Только тогда он очнулся и, несколько виновато оглядевшись, осторожно поинтересовался:
– Я отвлекся. Что случилось? Я что-то натворил?
Друзья не нашлись что ответить и лишь молча показали на мокрое пятно на его брючине, от которого все еще шел пар. Лишь в этот момент Федерико понял, что произошло, и почувствовал боль. С того дня он под различными благовидными предлогами стал избегать традиционных посиделок в кафе, жалуясь то на головную боль, то на большой объем работы, которую ему предстояло сдать к следующей неделе, то на простуду или аллергию. Перебрав все эти предлоги, он наконец воспользовался более серьезным аргументом в качестве «тяжелой артиллерии»: заявил друзьям, что пишет книгу и эта творческая работа отнимает у него много времени и требует предельной сосредоточенности. Никто из знакомых не поверил ни единой из его отговорок, и вскоре по университету прошел слух о тяжелой депрессии, которой в скрытой форме страдает преподаватель кафедры общего языкознания Федерико Канали.
На самом же деле причина, по которой Федерико время от времени отключался от реальности и уходил в мир внутренних переживаний, не имела с депрессией ничего общего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158