– Разве не хочешь, чтобы я тебя поцеловал?
– Нет, не хочу! – Луиза боролась со своими чувствами.
– Но почему?
Она была смущена, неуверенна и знала только, что не желает небрежного, легкого поцелуя, только ради забавы. Что-то говорило ей: любить Фергуса – значит отдать ему сердце навсегда. Не будет спокойного расставания. Мудрее не рисковать, лучше остаться свободной и с целым сердцем, если еще возможно.
Она вырвалась, пытаясь придать своему смеху легкость и беззаботность.
– Я уже сказала, – перевела дыхание Луиза, – что не терплю бороду.
Удивительно, но он отпустил ее, просто посмотрел на нее тем пристальным взглядом, который мог запросто заставить ее отправить свое решение к черту, если она тут же не овладеет собой. Как в забытьи, Луиза услышала собственный голос, торопливый и немного визгливый.
– Не понимаю, зачем ты все еще носишь викторианскую прическу. Годовщина прошла, – она едва осознавала, что говорит, – так почему не сбреешь… бороду?
– Прости. – Он странно изменил тон. – Дело в том, что мне придется некоторое время носить ее. Ради особого события.
– Да? – Луизе с большим трудом удалось придать голосу беспечные и насмешливые нотки, но слова полились бурным потоком. – Что же еще? Новый юбилей?
На этот раз на ее колкость ответа не последовало. Она поймала взгляд Фергуса, который оставался таким же загадочным, но Фергус только вымолвил:
– Намного важнее. Я расскажу все, на днях. А пока…
Не успела она догадаться о его намерении, как он еще ближе притянул ее к себе, и, пока его губы искали ее рот, последнее, что она запомнила, – звезда, застрявшая в ветвях высокого чайного дерева. С Луизой случилось нечто необычное.
Неслышный шелест набегающих на берег волн вырос до шума ревущего вала, который смыл прежнюю уверенность и здравый смысл – все, кроме волнения, захлестнувшего ее с головой.
Луиза не знала, сколько прошло времени, прежде чем она вернулась к действительности и услышала тихий смех Фергуса. Она пригладила свои взлохмаченные волосы и сказала растерянно:
– Думаю… нам лучше уйти.
– Как скажешь, Мари-Луиза.
Захваченная врасплох, она почувствовала, что оказалась у него на руках. В следующий миг Фергус шагал по песку. Они направились к лодке, качаемой прибывающей водой. Остается только, в смятении сказала себе Луиза, обеими руками уцепиться за его шею и справиться с бешеным биением своего непослушного сердца.
Глава 6
Той ночью Луиза не спала. Она думала, что больше никогда не захочет спать. Было достаточно только лежать здесь, смаковать ощущение глубокой удовлетворенности. Во всем мире теперь имело значение только смуглое, выразительное лицо Фергуса, нежность его серых глаз, когда он смотрел на нее. Она лежала, закинув руки за голову, темные волосы разметались по подушке, в широко раскрытых карих глазах застыло мечтательное выражение. Итак, это – любовь. Пришла поздно, но пришла наконец, непрошеная, не узнанная до сегодняшней ночи! Неудивительно, что она чувствовала скуку в прозаических отношениях, которые существовали у нее с Аланом. За все годы знакомства ему ни разу не удалось вызвать у нее даже подобия того чувства, которое переполняло ее сейчас: это чувство возвращения домой, смешанное с диким и восторженным волнением. Любовь? До сегодняшней ночи она даже не понимала значения этого слова, и ей пришлось проехать полмира, чтобы это узнать.
Пройдет несколько коротких часов, и она снова увидит своего любимого, когда он придет, чтобы поехать с ней к Диэнн. Все равно слишком поздно спать, пело ее сердце, кто спит, когда уже наступило сегодня! Вечером она увидит его снова, будет танцевать с ним, почувствует его нежные руки на своей талии.
За окном яркие полосы алого и золотого возвестили о восходе солнца и начале еще одного безупречного летнего дня. Луиза выскользнула из кровати и начала одеваться, но, пока влезала в льняные шорты цвета шоколада и натягивала полосатый оранжевый свитер, ее взгляд возвращался к портрету на ночном столике. Портрет был хорош, без сомнения, единственный рисунок, который ее полностью удовлетворял. Но ведь и рисовала она его с любовью и желанием, хотя тогда этого не понимала.
Она наградила портрет легким поцелуем, затем направилась на кухню, включила хромированный электрический чайник и расставила чашки с блюдцами для утреннего чая остальным обитателям дома.
Когда Луиза принесла поднос в спальню к дяде и тете, то обнаружила, что дядя Джордж, несмотря на легкую бледность, вполне оправился после приступа. Он сел на кровати, с готовностью принял поднос и с интересом посмотрел на Луизу:
– Как прошла ночь? Удачно?
У Луизы возникло сумасшедшее желание кричать и петь: «Удачнее некуда, дядя! Самая замечательная ночь в моей жизни! И дело не только в серебряном сиянии воды! Или блестящей рыбе! Дядя, я люблю Фергуса Макдональда! И знаешь что? Могу поклясться, он влюблен в меня!» Но разумеется, она сдержала свой нелепый порыв.
Луиза не могла скрыть улыбку, но попыталась говорить спокойным голосом:
– Потрясающе! Фергус выловил огромную макрель, которую и собирается сегодня готовить в коптильне. И поймал еще кучу макрели поменьше. Я положила их в холодильник.
Дядя Джордж одобрительно кивнул:
– Ну а ты? Неужели ничего не поймала?
Снова безмерное счастье угрожало вырваться наружу, внутренний голос ликовал: «Я получила то, что хотела, дядя! О, до этой ночи я не знала, чего искала все время, почему я всегда останавливала Алана, когда он хотел обсудить свадебные планы. Я чувствовала, где-то есть нечто иное, что ожидает меня, и оказалась права, права!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58