– Он сделал это во имя нашего дела и ради «братства».
– Я тебе не верю.
– Он наш вождь. – Пальцы Кейна сильнее сжались на соске.
– Больно, – пожаловалась Майра.
– Ты рассказала фэбээровцу обо мне? – очень тихо спросил Кейн.
– Ты делаешь мне больно.
Кейн еще сильнее сдавил сосок и повернул.
– Ты рассказала ему обо мне?
– Нет! Ой, больно же! Перестань!
– Почему ты не рассказала ему обо мне?
Боль в груди стала невыносимой. Майра вскрикнула и попыталась оттолкнуть руку Кейна, но он был намного сильнее и сделал ей еще больнее.
– Почему ты не рассказала ему обо мне?
– Потому что я люблю тебя, – против желания простонала Майра со слезами на глазах. Ей не хотелось, чтобы Кейн именно таким образом получил ее признание в любви, но что она могла поделать? Кейн отпустил сосок, но руку с груди не убрал.
– Он спрашивал обо мне?
Майра так обрадовалась прекращению пытки, что ей захотелось в знак благодарности прижаться к его груди.
– Ты слышал, что я сказала? – прошептала она.
Кейн наклонился и нежно поцеловал ее в грудь.
– Слышал.
Майра обняла его за шею. Ей хотелось, чтобы его губы касались ее груди вечно.
Кейн поднял голову и вновь сдавил в пальцах сосок. Майра непроизвольно вздрогнула.
– Он спрашивал тебя обо мне? – пальцы сжались.
– Не совсем, – быстро проговорила девушка.
Кейн выглядел абсолютно спокойным, словно не осознавал, что творит его рука. «Как он так может?» – поражалась про себя Майра. Кейн терпеливо переспросил с легкой улыбкой:
– Что значит «не совсем»? Так он спрашивал тебя обо мне?
Стало так больно, что Майра больше не могла смотреть на него и закрыла глаза, оставшись с болью один на один.
– Он спросил, живет ли здесь кто-нибудь еще. Я сказала, нет.
– Почему?
– Мне не хотелось говорить ему о тебе.
– Почему?
– Потому, что я не хочу, чтобы ты уезжал! Я хочу, чтобы ты всегда был со мной!
Кейн опять наклонился и потеребил сосок языком. Боль немедленно прекратилась. Услышав вздох восторга, он снова взялся рукой за грудь. Майра сразу сжалась.
Внезапно она услышала, что в квартиру вошел Говард. Кейн тоже это услышал и слегка повернулся, чтобы видеть его, но не убрал руки с груди Майры.
– Я хочу, чтобы ты убрался отсюда, – отчеканил Говард, войдя в гостиную.
Майра открыла глаза. Говард стоял перед диваном, на котором они сидели. Девушка представила, как они, должно быть, смотрятся со стороны: она на коленях Кейна, его рука в разрезе ее блузки – пародия на возлюбленных. Майра не знала, чему Говард приписал слезы на ее глазах, если он вообще их заметил.
– Прости, Говард, – спокойно заговорил Кейн, – я никак не могу уйти.
– Я хочу, чтобы ты немедленно убрался отсюда, – повторил Говард. Его голос дрожал от усилия сохранить самообладание. – Сейчас, сию же минуту.
Кейн улыбнулся.
– Говард, к чему такая спешка?
– Отпусти ее.
– А ей нравится со мной. Мы любим друг друга. Не веришь? Спроси ее сам.
Говард взглянул на Майру огромными от ужаса глазами. Что его так испугало, гадала Майра: предположение, что она могла влюбиться в человека, доставившего ему крупные неприятности, или факт, что она может любить кого-то кроме него? Не думал же он, что Кейн изнасиловал ее прошлой ночью?
Говард ждал ее ответа, словно от него зависели все его дальнейшие действия. «Мы любим друг друга», – сказал Кейн. Не «она любит меня», а «мы любим друг друга». Значит боль тоже была составной частью этой любви? Интересно, ее доказательством или результатом? Какое испытание выпало на ее долю, подумала девушка, но что бы это ни было, она не боялась. Майра не боялась – такова жизнь, и она, наконец, живет нормальной жизнью.
– Да, мы любим друг друга, – подтвердила она. Говард поморщился, словно слова сестры вызвали у него отвращение.
– Видишь, Говард? – сказал Кейн. – Она не хочет, чтобы я уходил, и я этого не хочу. Это хочешь один ты, но ты в меньшинстве.
Говард выхватил из кармана пистолет Ассада и трясущейся рукой направил его на Кейна.
– Вот тебе дополнительный аргумент, и других больше не требуется. Теперь убери от нее свои руки! – возбужденно скомандовал он.
Кейн очень медленно и осторожно снял Майру с колен.
– Говард, – проговорила Майра, слыша ужас в собственном голосе. Больше она не нашлась, что сказать. – Говард...
– Зачем ты так, Говард? – спросил Кейн.
– Ассад мертв.
– Ты об этом знал. Ты этого хотел.
– Он был жив, когда мы уходили!
– Ты проверял?
Кейн поднялся на ноги, двигаясь смехотворно медленно, словно разыгрывая пантомиму, однако, при этом он оставался совершенно спокойным, говорил естественным тоном, только его глаза ни на миг не отрывались от дула пистолета.
– Говард, – снова позвала Майра, теперь умоляюще.
– Это ты убил его, – обвиняюще сказал Говард. Пистолет в его руке дергался при каждом слове. – Ты вернулся и убил его.
– Почему ты решил, что это я?
– Потому, что ни у кого из остальных не хватило бы на это смелости.
– Зачем мне было его убивать?
– Не знаю, но полиция уверена, что это сделали мы. В этом убийстве обвиняют «братство».
– О, ты прославился, Говард. – Кейн полностью выпрямился и поднял руки с раскрытыми ладонями на уровень плеч. – Ты же всегда хотел прославиться. Теперь твое желание сбылось.
– Я хотел прославиться, но не таким образом.
– А как ты еще мог прославиться? Он был из ООП, помнишь?
– Говард, убери, пожалуйста, пистолет, – попросила Майра.
– Ты! – задохнулся от возмущения Говард, на мгновение взглянув на Майру с презрением.
Кейну этого оказалось достаточно. Его движения были столь стремительны, что Майра не сумела за ним уследить: одна рука как молния метнулась вперед, перехватив пистолет, вторая рубанула Говарда по шее, и он мешком осел на пол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109