– В чем дело? Пытаешься представить меня седым одиноким стариком с больным сердцем и чахоткой? Еще один африканский плантатор, выброшенный на обочину жизни, да?
– Скорее всего, так оно и будет, – резко заметила Клэр. Она разорвала зубами шелковую нить и вставила новую в иголку.
Его брови удивленно поползли вверх (скорее всего, из-за ее дерзкого тона), затем он пожал плечами и ухмыльнулся:
– Не-ет. В этой старой собаке еще полно сил. Милая, ты не жалеешь, что потратила столько времени здесь со мной? Скажи. Я хочу знать правду.
– Мы уже говорили об этом. – Клэр послюнявила палец, чтобы завязать узелок. – Благодаря нашему союзу и жизни в тропиках я повзрослела. Теперь я стала совсем другим человеком.
– Сейчас я имею в виду седой локон в твоих волосах. – Пепельно-серые глаза внимательно изучали ее лицо. – Довольно странно. Я видел, как нечто подобное происходило после перенесенной лихорадки, но чтобы просто так…
– Это волосы выгорели на солнце, – пошутила Клэр, зная, что именно безответная любовь и переживания стали причиной возникновения белой пряди волос. Она заметила ее всего несколько дней назад. Росс первым указал ей на этот факт.
– Сильно переживаешь из-за этого? – спросил он.
– Только не здесь. Может, и буду, когда… я вернусь в Англию и люди на улицах будут тыкать в меня пальцем.
– Вообще не тревожься. – Росс ободрил ее улыбкой. – Седой локон придает тебе некий шарм… хотя шарма у тебя и так хватает.
– Уверена, ты просто пытаешься меня успокоить.
Росс почувствовал укол совести, поэтому и решил сказать ей что-нибудь приятное, пронеслось в ее голове.
– Замечательно, что у нас есть нечто общее: любовь разыгрывать комедии! – съязвил он, стряхивая пылинку с брюк. – Кто бы мог поверить, скажи я, что обоюдная любовь к фарсу поможет мужчине и женщине оставаться хладнокровными на протяжении восемнадцати месяцев посреди диких джунглей.
– Я знаю, что ты ненавидишь напряженность, – сказала Клэр. – А смех способен разрядить обстановку.
Весь следующий день она не смеялась: ну нельзя же было в самом деле назвать смехом то истерическое хихиканье, которым она отвечала на неуклюжие шутки Билла.
Ее левая нога давно побаливала, но сегодня Клэр едва не скрутило от боли, стоило ей только наступить на нее, вставая с кровати. Ей пришлось прихрамывая отправляться на кухню: Лукас подхватил лихорадку, так что некому теперь было готовить еду.
Естественно, Росс первым же делом поинтересовался ее ногой. Клэр не ошиблась – не сказав даже «доброе утро», он накинулся на нее с расспросами. Что случилось? Падала ли она? Нет ли боли в спине? На град вопросов она отвечала лишь мотая головой.
– Мне кажется, в большом пальце застряла заноза… или еще что-нибудь, – с неохотой отвечала она.
– Снимай сандалии, я посмотрю, – приказал Росс. Он с легкостью взял ее на руки и усадил на диван. Прежде чем Клэр успела расстегнуть ремешок, он встал на одно колено и резким движением стянул сандалию с ее ноги. Его теплые руки обхватили ее стопу и подняли вверх, ближе к свету. Несколько минут Росс молча изучал каждый миллиметр ее пальца. Затем он недобро усмехнулся. От этого у Клэр зародилось неприятное предчувствие.
– У тебя там личинки-паразиты… и не надо так брыкаться! Успокойся, моя девочка. Их непременно надо достать. Иначе плоть загниет и придется ампутировать стопу. – Он поднял голову и взглянул на зеленое от ужаса и отвращения лицо Клэр. – Как долго болела нога?
– Дня два-а. Не больше. – Тут до нее наконец дошло. – Ты собираешься резать мне палец?!
– По-другому нельзя. Не могу допустить, чтобы там осталась хоть частица червя. Пойду принесу аптечку.
Росс также захватил стакан чистого виски и заставил ее выпить все до дна. Затем он уложил ее лицом вниз на диван и заставил прикусить скомканную салфетку. Клэр ничего не оставалось делать, как подчиниться и доверить свою судьбу новоиспеченному хирургу.
– Один есть, – услышала Клэр после нескольких мучительно тянущихся минут. – Держись, милая. Иду за номером два.
– Ты говоришь совсем как пилот Эррол Флинн во время войны. – Она нервно рассмеялась.
– Плохо слышу. Можешь говорить внятнее?
– Это потому, что у меня салфетка в зубах! – Она вновь засмеялась.
– Кажется, кто-то слишком много выпил. – В его хрипловатом голосе слышалась нотка веселья. – Бинго! Второй готов, – сообщил он ей. – А вот и третий… черт, я его упустил! Клэр, сожми зубы поплотнее. Нельзя пропустить ни одного.
В конце концов все личинки были благополучно извлечены. Росс замазал палец зеленкой и наложил повязку.
– Клэр, твоей ножке придется немного отдохнуть. Чем больше ты будешь на нее наступать, тем больше риск, что в ранку попадет инфекция.
– Мне нужно идти на кухню, – возразила она. – Лукас болен. Кроме меня, некому готовить еду. От Джонни с Марком у плиты толку мало.
– Я могу открыть консервы и разогреть остатки вчерашнего ужина, – твердо настаивал он. – Твоей ноге требуется покой.
– А как же поездка на плантации каучуковых деревьев? – Она с сомнением посмотрела на мужа. – Мы же собирались отправиться завтра.
– Да, мы должны ехать… но только не ты, милая. Боюсь, тебе придется остаться дома. Может, это и к лучшему. Там не самое подходящее место для женщины. Ужасно влажно, много москитов.
– Чертовы личинки! – в сердцах воскликнула Клэр. – Я пятнадцать месяцев здесь жила, и ничего. А они выбрали самый неподходящий момент, чтобы забраться ко мне в ногу.
Росс присел на диван и вложил сигарету ей в губы. Он нетерпеливо почиркал зажигалкой, пока не появилось слабое пламя, и зажег дергающийся в ее губах цилиндрик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62