Вернее будет сказать, что доктор Ферн был коварно убит своим злокозненным учеником и слугой Эндрю Пирманом. Я, может, и хотел бы поведать Шекспиру о событиях в Оксфорде и о том, как я и мои друзья разоблачили жуткий заговор, связанный с расчленением трупов и ограблением мертвецов.Но я не мог ничего ему сказать. Джек, Абель и я согласились, почти без слов, хранить молчание о том, что произошло в домишке на Шу-лейн. А если мы молчали об этом, то должны были молчать и обо всем остальном. В любом случае какой смысл был в том, чтобы оглашать теперь всю эту историю? Правосудие – правосудие самого жесткого, быстрого толка – уже свершилось или почти свершилось.Поэтому я ничего не поведал ему обо всем этом, но вместо того спросил сочинителя, не слышал ли он последних новостей о том, как обстоят дела в городе Оксфорде.– Они обстоят довольно хорошо, Ник, учитывая все происходящее. Чума там, кажется, идет на спад, как пишет мой друг Давенант.– Госпожа Джейн Давенант?– Да нет же, почему, ее муж Джон. Он передает приветы и наилучшие пожелания членам труппы.– Я думал, он не сильно жалует пьесы.– С чего ты это взял?– Судя по его словам. По его взглядам.– Не верь всему, что видишь и слышишь.(Итак, мы снова вернулись к этому. Чувствуя, что Шекспир больше не желает говорить о Давенантах, я сменил тему.)– Вы верите, что можно по-настоящему узнать другого человека? – спросил я.– Конечно, в его внешних проявлениях.– Но его внутреннюю сущность?– Мы едва знаем сами себя, Ник. Как можем мы знать другого? Почему ты спрашиваешь?– Какое-то время назад я подумывал составлять записки о некоторых обстоятельствах из жизни одного человека. С тем чтобы написать о нем.Шекспир не поинтересовался, кого я имею в виду (возможно, он догадался), но спросил:– Ты добился успеха?– Никакого, – ответил я. – Я бросил эту затею. Я не могу связать вместе даже пару простых историй.– Тогда используй свое воображение, – быстро ответил Шекспир.– А как же точность? Как же грядущие поколения?– О, оставь грядущее грядущим поколениям, – сказал драматург. – Пусть они сами во всем разбираются, после того как все мы умрем.– А что случится с нами до того, как мы умрем, Вилл? При новых законах, новом короле.Король! Как странно было произносить это простое слово!– Король еще не приехал в Лондон. Пока его здесь нет, кто может поручиться? Будь покоен, Ник. Я полагаю, все с нами будет хорошо. Актеры что пробки. Легковесны, возможно, но почти непотопляемы.– А иногда и скрывают в себе кое-что полезное.– А как же, – сказал Шекспир, с мягкой снисходительностью улыбнувшись на мое замечание. И добавил уже серьезно: – Мы не можем видеть будущее, предсказать развязку.– Кроме разве что пьес. Там-то мы знаем заранее, чем все кончится, – отозвался я, думая о том, другом возможном финале «Ромео и Джульетты», ненаписанном, где герой выживает и женится на прекрасной Розалине.– Даже в пьесах не все так просто, позволь заметить.– Да? – Я весь обратился в слух.– В развязках, – сказал Вильям Шекспир, – вся хитрость в развязках.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90