Еще одна причина – трения между евреями и римлянами. Если бы не страх римлян перед беспорядками, вызванными ожиданием мессии, Иисус не был бы арестован. Далее: причина – трения между городским и деревенским населением. Жители Иерусалима, может быть, потребовали бы освободить другого, если бы не чувство недоверия ко всем пришлым пророкам, посягающим на их священный Храм. Так же точно причина – в натянутых отношениях между простым народом и верхушкой. Верхушка заботится о сохранении собственной власти, а потому выдает римлянам всех, подозревающихся в организации беспорядков. Им хочется повелевать евреями. Поэтому они ревниво оберегают Закон, в котором заключено обоснование их притязаний на власть и доходы. Тут разом сошлось все. Этот Иисус угодил между колесами. Его перемололи те жернова, от которых страдает целый народ.
– Но разве не Пилат несет основной груз ответственности? Разве это не его вина?
– Если искать одного виноватого, то да – это Пилат. Он выносил приговор. Так что в юридическом смысле ответственность на нем.
– Почему же он вынес такой приговор? Почему не отправил в изгнание как умалишенного?
– Думаю, Пилат испугался, что все названные трения и конфликты раздавят его. Он предпочел казнить Иисуса, чтобы спастись самому.
– И ты думаешь, у него получилось? И он сможет дальше спокойно править?
Метилий пожал плечами.
– Чего только не происходит в этой стране. Я сам то и дело ошибался в своей оценке. Столько всего пришлось узнать! Я теперь боюсь делать прогнозы. Я даже не уверен, что история с Иисусом не будет иметь продолжения.
– О каком продолжении ты говоришь, если он мертв?
– Остались его единомышленники. Когда умер Иоанн Креститель, все тоже думали: вопрос, наконец, исчерпан. Но тут возник Иисус.
– Ты что-то знаешь о его единомышленниках?
– Они собрались в Иерусалиме. На их взгляд, Иисус не умер. Он будто бы даже являлся им – живой!
– После смерти Крестителя были такие, которые говорили: «Иисус – это восставший из мертвых Креститель».
– Чтобы потом грустный спектакль повторился снова! Но эти ученики Иисуса не считают, что он вернулся к людям: они думают, он отправился к Богу. Бог будто бы воскресил его из мертвых!
– Но это же полная чушь!
– Почему? Не большая чушь, чем вера в Бога, каждый миг творящего мир из ничего. Должен признаться тебе: о творении из ничего я спрашивал тебя не без задней мысли. Мне не дает покоя этот вопрос об Иисусе. Сотворить человека заново после смерти? Существует ли творение в настоящем? Но, может быть, с этими своими мыслями я зашел слишком далеко. Наверное, тут просто скорбь учеников, которые не могут смириться с тем, что их учитель умер! Или что-нибудь еще.
Разговор с Метилием означал для меня одну важную вещь: я надеялся, что с его отъездом я больше не буду получать от римлян новых заданий. Рано или поздно, но Пилата когда-нибудь тоже отправят в отставку. И, возможно, даже очень скоро, если он не сумеет взять верх во всех мелких и крупных конфликтах. Тогда мне, наконец, можно будет вздохнуть свободно.
* * *
Дорогой господин Кратцингер,
На Ваш взгляд, последняя глава распадается на две разнородные части: с одной стороны, в ней заключен сухой разбор причин, которые могли привести к казни Иисуса, с другой – истолкование чуда воскресения через идею «творения из ничего». Вы правы: говоря об этом, я не только думал изобразить веру, какой она была в прошлом, но и предложить ее актуальную интерпретацию.
Идея творения из ничего встречается уже во II в. до н. э. Впервые мы находим ее во Второй книге Маккавейской, 7:28. С ней знаком и Филон. Текст Павла (Рим 4:17) предполагает наличие этой идеи. Более того, в 2 Кор 4:17 он, возможно, объясняет «явленное» ему по пути в Дамаск образами, заимствованными из этих представлений.
Я с готовностью признаю, что те места, где говорится о творении и воскресении, мне не удалось бы написать, не имей я за плечами знакомства с датской «теологией творения». Она научила меня, что бытие и небытие, творение и уничтожение во времени каждый раз происходит в настоящем. Здесь мы пытаемся разгадать загадку, которая занимала умы всех богословов и философов, а именно, вопросу: «Почему вообще существует нечто, а не ничто?». С этой загадкой сталкиваемся мы и в вере в воскресение.
Моя «нарративная экзегеза» переходит здесь в «нарративную герменевтику». Другими словами, для меня важен не только тот смысл, который вкладывался когда-то в чудо воскресения, но и тот, который актуален для нас сегодня.
Искренне Ваш,
Герд Тайсен
Глава XVIII
Сон о человеке
Из разговора с Метилием я вынес вот что: всякая группа людей и всякий человек стремится укрепить свое положение за счет остальных. Все мы хотя бы раз слышали о том, что нужно щадить слабых. Но когда наши интересы входят в противоречие с интересами других людей, мы готовы скорее принести в жертву их – из страха погубить себя.
Точно так же рассуждал Синедрион: пусть лучше погибнет один человек, чем целый народ потеряет независимость. Они пожертвовали одним человеком ради общих интересов.
Похожие соображения двигали Пилатом: пусть лучше кто-то другой умрет, чем его власть будет поставлена под угрозу. Он боялся, что если он не убьет Иисуса, то со следующим мессианским движением ему не совладать.
И народ думал так же: чтобы оградить свои интересы, он потребовал распять Иисуса. Люди боялись, что если Храм и город лишатся славы святых мест, к которым толпами стекаются паломники, это подорвет их благополучие.
Даже Варавва воспользовался этим законом. Вместо него умер другой.
И вот получалось, что все мы были в этом замешаны:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79