Откуда я знаю? А схема... Схему
можно проверить, если хотите...
Медведев поднял голову и потер лоб, искоса поглядывая на Андрея,
точно увидел его впервые. Андрей выдержал взгляд, только побледнел еще
больше.
- Да.. Я этого не учел. Вы правы. Схема, вероятно, в порядке. Просто
какие-то помехи прервали сигнал. Извините, что побеспокоил.
Он говорил негромко и устало, словно перенес огромное душевное и
физическое напряжение, словно это он, а не Андрей, был в квадрате 288-Б.
Злость прошла, и Андрей почувствовал вдруг прилив доверчивой ребячьей
нежности к этому рано поседевшему, замкнутому человеку. Ему захотелось
взять его за руку, крепко сжать и рассказать все. Все - от начала до
конца. Он должен понять.
Они стояли друг против друга и молчали. И оба вздрогнули, услышав в
динамике резкий голос капитана:
- Всем в кают-компанию! Всем в кают-компанию!
Капитан встретил их торжественный, затянутый в парадный китель,
выбритый и благоухающий какими-то духами.
- Прошу садиться.
Садиться никому не хотелось. Все столпились у стола, перешептывались,
оправляя свитера и куртки, наскоро причесываясь, словно готовились к
групповой фотографии. Андрей, невольно смущаясь, встал за спины товарищей
- он так и не успел снять комбинезон.
Артур поднял руку.
- Товарищи космонавты! Наша работа окончена. Мы выполнили задание
Земли, проведя глубокую разведку самых таинственных образований Галактики
- кристаллических планет. Мы собрали богатый материал. Особо хочу
подчеркнуть, что наша экспедиция обошлась без аварий, без ЧП и крупных
дисциплинарных нарушений...
- Господи, спаси моряка, - прошептал рядом Кривцов, закатывая глаза.
- И здесь без устава не обошлось..
Андрей почувствовал на себе чей-то взгляд, поднял глаза. Медведев
отвернулся.
- Короче говоря, звездолет-разведчик "Альфа" полностью готов к
старту. Старт назначаю на двадцать четыре ноль-ноль бортового времени.
Побудка - за час до старта. Вопросы есть?
- Нет! - перекатилось по каюте.
- Тогда - отбой!
Первым вышел Медведев, за ним Кривцов, Апенченко и Свирин. Пропустив
капитана, исчез в овале двери Реваз Рондели.
Андрей остался один.
Он подошел к портьере, которая так и осталась незадернутой.
Снова была ночь, вернее, не ночь, а черный день, невидимое солнце
стояло в зените, и только у самого горизонта роились крупные сердитые
звезды, а снизу неподвижными языками золотого, розового и оранжевого огня
били в черный зенит кристаллы лабира.
Но что-то изменилось в этом странном блистающем мире. Он перестал
быть чужим.
И Андрей вдруг понял, что отныне его будет тянуть сюда, к этой
планете, как сейчас тянет к Земле. И что вечно ему метаться между двух
огней, не находя покоя...
- До свидания, - шепнул он черному солнцу и лабировому сиянию. - До
встречи. Я вернусь.
У себя в каюте Андрей, не раздеваясь, упал на постель. Мучительно
ломило виски. Он нащупал на столике снотворное и проглотил не запивая.
- Дело сделано, Петр Егорыч, - прошептал он с закрытыми глазами. -
Теперь уже ничего не изменишь. Колесо закрутилось.
Под прикрытыми веками прыгали зеленые, синие, красные пятна.
Постепенно их движение становилось все более плавным, пока не перешло в
медленное вращение. Крутилась, крутилась трубочка калейдоскопа, цветные
стеклышки складывались в неповторимые узоры, эти узоры наматывались один
на другой, как тонкие кружева, узорчатый клубок распухал, пока не
превратился в планету - и тогда треснули синие скалы, брызнув во все
стороны дрожащими нитями побегов.
Вся планета заросла неистовой, бешеной сиренью, огромные тяжелые
соцветья свисали до самой земли, а сирень все росла и росла, и это был уже
непроходимый лес, и Андрей продирался сквозь него, по колено утопая в
опавших лепестках, задыхаясь от душного запаха сирени, пока впереди не
мелькнула матовая белизна.. Вот он уже стоит на нижней террасе возле
озера, а над ним - сирень, и навстречу вприпрыжку бежит светловолосый
мальчуган, похожий на Нину:
- Папа! Папа прилетел!

* * *
Международный Совет Космонавтики заседал вторую неделю, и вторую
неделю с Землей творилось что-то неладное. Внешне ничего не изменилось:
днем и ночью бесчисленные подземные заводы выгружали на поверхность свою
продукцию, межконтинентальные реалеты стартовали точно по расписанию,
вычислительные центры решали головоломные задачи - словом, ни один винтик
сложного хозяйства планеты не сломался, ни одно колесико не остановилось.
Но спортивные состязания отменялись одно за другим - исчезли
болельщики. Напуганные необычной тишиной, лесничие заповедников слали
тревожные радиограммы - исчезли туристы. Библиотекари в пустых залах
читален перешептывались - исчезли читатели.
Дремали в хранилищах ролики приключенческих фильмов, но зато в
планетарий невозможно было попасть. Пылились на полках томики
писателей-фантастов, но зато черными пробоинами в стенах зияли полки
специальной литературы по астрономии и космогонии.
Перед тем, что привезла экспедиция звездолета "Альфа", меркла самая
изощренная фантастика.
И только находчивая Селена Суока имела в те дни успех. Она возникала
на сцене, словно материализуясь из пустоты под тоскующие всплески
электрооргана, с ног до головы закутанная в переливчатую синюю вуаль.
Медленно, очень медленно из всплесков рождалась мелодия старой песни
"Вечные паруса", и так же медленно падала вуаль, открывая безжизненное
белое лицо с огромными остановившимися глазами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19