В игре, как, впрочем, и в других делах, не стоит мухлевать.
– Кто ты такой? Тебя здесь никто не знает! – обводя широким жестом присутствующих довольно громко заявил проигравший.
Ла Скумун, стоявший с опущенными руками, придвинул к себе стул и спокойно сел на него. Шнурок вспомнил, что с Виллановой все было точно так же.
– Ошибаешься, меня здесь хорошо знают, – ответил Ла Рока. – А теперь уходи. Тебе дали шанс. Уверяю, для тебя сейчас лучше уйти.
– Слушай, парень, ты ведь использовал свой шанс, – вмешался Шнурок.
Проигравший посмотрел на Ла Скумуна. Он никогда еще не встречал человека, способного сесть при подобных обстоятельствах. У Ла Роки был скучающий вид. Находившийся в группе болельщиков смуглый мужчина несколько секунд пристально рассматривал его, а затем положил руку на плечо здоровяка.
– Шнурок прав, – сказал он. – Пошли. – Он потянул за собой друга и добавил: – Я тебе все объясню.
Это вмешательство сильно заинтересовало Фанфана, но, прежде чем последовать за вышедшей за порог группой, он на секунду остановился перед Шарло и протянул ему руку.
– Не психуй, – сказал он. – Ты прикинут лучше всех на планете.
И Шарло Щеголь расцвел.
– Я это знал, малыш, – ответил он улыбаясь, и даже очередной хлопок Фанфана по лацкану его пиджака не испортил ему настроения.
На лестнице группа блатных разделилась. Фанфан пошел за тремя мужчинами, одним из которых был проигравший, а двое других – его друзья. Среди этих двоих был и смуглый. Он как раз что-то объяснял все еще возбужденному здоровяку.
– По тому, как он сел, я вспомнил, что где-то уже его видел.
– Я б его уделал как щенка, – воинственно заявил хвастун.
– Но играл-то он с тобой по-королевски. Нам остается только снять перед ним шляпу.
– Ничего, мы еще вернемся и скажем ему пару ласковых.
– Значит, ты его узнал? – спросил Фанфан смуглого незнакомца.
– Когда он сел. Однажды, в одном кабаке на Сицилии я видел, как какой-то тип сделал то же самое. Так вот, только он сел, как все, кто были в забегаловке, разбежались кто куда… А он здорово похож на того мужика.
Город, по которому на пробуждающейся заре медленно шли и тихо беседовали четверо мужчин, не был обычным городом. Припозднившиеся гуляки не встречали здесь торопящихся на работу людей. В других городах в такой час по улицам обычно уже хлопотливо снуют молочницы и мусорщики; здесь же, чтобы выйти из дома, люди ждали наступления дня.
Фанфан прошел со своими попутчиками совсем немного. Его маленькая машина стояла у тротуара недалеко от клуба. Он остановился рядом с ней, а трое друзей продолжили свой путь, даже не заметив, что потеряли случайного собеседника.
Фанфан вернулся к только что покинутому им заведению. Ему вдруг захотелось подняться по лестнице и снова войти в игровой зал, чтобы еще немного поболтать с Шарло, Шнурком и Ла Скумуном.
Он взбежал по лестнице и постучал в дверь.
Ла Скумун поднял голову и сделал знак не шевелиться. Тщательно завернутый в брезент труп Виллановы лежал у его ног в центре комнаты.
Фанфан постучал снова. Ла Скумун выхватил пистолет. Шарло Щеголь сделал то же самое.
Они все трое на цыпочках подкрались к двери. Ла Скумун положил руку на задвижку. Время поджимало. Если стучавший или стучавшие не уберутся, их план полетит к черту.
Стволом пистолета он показал Шарло Щеголю, что нужно встать с другой стороны двери и медленно открыл задвижку.
Почти в то же мгновение они услышали шаги спускающегося по лестнице человека. Разочарованный Фанфан, по-видимому, отправился спать. Шнурок некоторое время покараулил у окна. Скоро машина непрошенного гостя отъехала.
– Это был Фанфан, – сообщил Шнурок.
– Тогда еще ничего, – заметил Шарло.
Ла Скумун подошел к трупу.
– Шнурок спустится посмотреть, свободен ли путь, а мы с тобой понесем его, – сказал он, обращаясь к Щеголю. – Моя тачка за домом.
Операция прошла гладко и в полной тишине. Груз занял свое место на заднем сиденье машины. Они накрыли его одеялом – как никак, на дворе была зима.
Все трое втиснулись на переднее сиденье и Ла Скумун спросил:
– Куда поедем?
– В Гарданн, – ответил Шнурок. – Езжай по Эксскому шоссе.
До самого склона Висты они не произнесли ни слова. Наконец показался небольшой таможенный пост.
– Само собой, – предупредил Ла Скумун, – мы не остановимся здесь ни под каким предлогом.
Они поняли, что это означает. Было пять часов утра. Еще не рассвело. Пост находился справа от дороги. Ла Скумун включил ближний свет, а через минуту совсем выключил фары. Шоссе было довольно широким. Машина неслась по нему в темноте на полной скорости.
Когда свет фар снова прорезал темноту, автомобиль был всего в нескольких сантиметрах от цементной стенки. Ла Скумун крутанул руль, и шины завизжали. Шнурок провел ладонью по глазам.
– Надо же, как заносит, – прошептал Шарло.
– Далеко еще это ваше место? – спросил Ла Скумун, чтобы хотя бы что-нибудь сказать.
– До него еще километров десять, – ответил Шнурок. Скоро он показал на ответвлявшуюся от шоссе дорогу, и машина свернула на нее.
Они проехали деревушку, за которой иногда все еще встречались дома – то здесь, то там мелькала темная масса наполовину скрытой за деревьями спящей виллы. Но, наконец, машина снова оказалась на пустой дороге в поле, и сидевшие в ней трое мужчин почувствовали огромное облегчение.
Прошло еще немного времени и они увидели стоящий на двух каменных выступах в стороне от дороги маленький домик.
Ла Скумун затормозил и выключил свет.
– Чья это хибара?
Он был твердо намерен как можно скорее и навсегда забыть дело Виллановы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45