– Мне доводилось читать об этом: окна вагонов заклеивали материей, чтобы их при бомбежке не выбило воздушной волной.
– Так что, по-вашему, эта станция не действует с тех самых времен? – спросила Анна.
– А не разыгралась ли в годы войны в метро какая-то трагедия? – в свою очередь спросил Слейтер. – Я припоминаю, что на одной из станций, служившей бомбоубежищем, погибли сотни людей…
Анна вздрогнула:
– Вы думаете, это та самая?
– Не исключено. Кажется, бомба угодила тогда точно в вентиляционную шахту, все входы и выходы оказались забаррикадированными. Дайте-ка мне фонарь на минутку, – обратился Слейтер к канадцу.
Джеррард передал ему фонарь, и Слейтер направился к дальнему концу платформы, время от времени выхватывая из темноты участки стен. Запомнился еще один плакат: толпа в вагоне, двое экспансивно ведут беседу, а третий сидит, прикрывшись газетой, из-за которой виднеются усики и челка а ля Гитлер. И подпись: «Легкомысленная болтовня обходится в тысячи жизней».
Они добрались до конца платформы; вот и надпись «Выход в город», и ступеньки, ведущие вверх. Но едва они начали подниматься по ним, путь преградила гора обвалившейся кладки.
– Вот куда пришлось ваше прямое попадание, – сказал Джеррард. – Должно быть, бомба провалилась в шахту и взорвалась над самым перекрытием…
– А тоннель? – откликнулась Анна. – Он же тоже ведет куда-то…
Слейтер осветил черный вход в тоннель; отлогая куча песка поднималась от шпал до арки свода.
– Песчаный буфер! – проговорил Джеррард. – Неужели не помните? А ведь начальник станции нам рассказывал. В конце линии тоннель перекрывают песком, чтобы остановить почему-либо не затормозившие поезда…
Анну била дрожь.
– Нельзя ли отдохнуть хоть немного? Я совсем замерзла.
Мужчины посмотрели друг на друга.
– Там, подальше, навалена уйма всяких деревяшек, – Слейтер показал, где именно. – Можно бы развести костер…
– Костер! – воскликнула Анна. – А он не… ведь газ!..
Джеррард задумался на минуту, затем вынул зажигалку и, прищурившись, высек искру. Язычок пламени слегка качнулся в направлении сквозняка. Слейтер бросил на канадца осуждающий взгляд.
– Это был непростительный риск.
– Н-да, – ответил Джеррард. – Зато теперь можно зажечь костер.
– Но от него загорится все вокруг, – беспокоилась Анна.
– Не загорится, – успокоил ее Джеррард. – Вокруг лишь бетон да камень. Чистый воздух, сквозняк… Нет, это славная идея! Давайте собирать дерево. Да и старые газеты тут тоже есть.
Всего несколько минут понадобилось им, чтобы собрать обломки дерева и свалить их кучей поверх ветхих газет, разбросанных в пыли перрона. Анна подняла одну из газет и при свете фонаря прочла заголовок:
– Великая победа русских под Сталинградом. – Она пробежала глазами первую страницу. – Шестнадцатое января тысяча девятьсот сорок третьего года. Если бы не такой чертовский холод, меня бы все это очень заинтересовало…
Вскоре на платформе, взметая под станционные своды клубы дыма и фонтаны искр, разгорелся веселый огонь. Настроение у всех тут же поднялось. Люди сидели, уставившись на пламя, а от их отсыревшей одежды поднимался пар. По выгнутому потолку станции плясали исполинские тени.
И как только по телу стало разливаться тепло, всех одолела страшная усталость. Слейтер сдался первым. Он сидел у самой стены, прижав колени к груди. Постепенно его голова стала склоняться вперед, пока не опустилась на колени, рука, безвольно свесившись, коснулась пола.
Анна подтащила к костру грязное рваное брезентовое полотнище и принялась натягивать его на какие-то досочки, чтобы заслониться от непрекращающегося знобкого сквозняка.
Она расстегнула молнию на юбке, ловкими движениями выскользнула из нее, пальто и блузки, развесила все это на деревяшках вокруг, а сама склонилась над костром. «Наверное, не сознает, – решил канадец, – что белье у нее, в сущности, совсем прозрачное». В ярких отсветах огня он без труда различал контуры ее тела.
Потом она подняла на Джеррарда глаза и вдруг подошла к нему вплотную. Он обнял ее одной рукой. Тогда она повернулась к нему лицом. Он поцеловал ее и не без удивления почувствовал, что она со страстью отвечает ему. Волосы у нее рассыпались, лицо при свете костра казалось бледной маской, а тело – темным золотом, по которому чередой метались тени.
И тут он расхохотался; она шепотом осведомилась, в чем дело.
– Сам не знаю, – отвечал он. – Просто мы сейчас в самом центре города, а сидим подле огня полуголые, ну, совсем как наши обезьяньи предки…
– Не надо, – взмолилась она, а сама уже начала хохотать вместе с ним. – Пожалуйста, не смешите меня! Мы же разбудим Слейтера…
– Ничего не могу с собой поделать, – смеялся Джеррард, отодвигаясь от нее все дальше и дальше.
Анна почти сложилась надвое, пытаясь подавить приступ смеха.
– Негодяй! – выдохнула она, улучив мгновение между двумя взрывами хохота. – До чего же неромантичный негодяй!..
Слейтер пошевелился и выпрямился, изумленный.
– Боже, – воскликнул он, – этого нам только не хватало! – Выражение его лица заставило их закатиться с новой силой, но и Слейтер, несмотря на недоумение, спустя секунду-другую хохотал уже вместе с ними. – Да скажите же, ради всего святого, что вас тут так забавляет?..
– Ему захотелось поиграть в пещерных людей, – сказала Анна, отвернулась и принялась одеваться, натягивая на себя подсохшую одежду.
– Неплохая идея, – заметил Слейтер. – Дайте мне знать, когда придет моя очередь включиться в игру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83