Жадно поглощая дегрон самораспадающихся бутылок, поколения бактерий росли, делились и погибали, и каждая из них выделяла частичку газа. Газ заполнял сырые канализационные тоннели, медленно поднимался по фановым трубам, проникал в подвалы и дома…
Экермен повел их за собой через торговый зал, мимо пустых стеклянных витрин и вниз по лестнице, крытой ворсистым ковром. Луч фонаря выхватывал из темноты то мягкую мебель, то ряды эстампов на изогнутой лестничной стенке. Наконец луч уперся в коробку с предохранителями и шеренгу литых выключателей. Не говоря ни слова, Солли передал фонарь третьему в компании, Олфорду, и тот опытной рукой направил луч так, чтобы как можно лучше осветить выключатели. Экермен вскрыл один из них, предварительно сорвав свинцовые фирменные пломбы. Затем вынул из сумки маленький прибор с торчащими из него проволочками и прикоснулся ими к сверкающим медью пластинам. Стрелка прибора осталась на нуле.
– Все в порядке, тока нет, – шепнул он.
– Тогда приступим, – также шепотом откликнулся Мензелос.
И они, крадучись, двинулись дальше. Олфорд проворчал:
– Должно быть, здесь кто-то нагадил. Боже, ну и вонища!
– Давай, давай, – раздраженно заявил Мензелос, выхватывая у Олфорда фонарь и шаря лучом по комнате. – Вот он, вон там!..
Луч метнулся в угол и осветил тяжелый черный сейф. В полутьме никто из них не заметил, что над раковиной, притулившейся в противоположном углу, вздымается небольшая шапка пены. Олфорд сосредоточенно осматривал сейф, приговаривая:
– Автогеном тут не возьмешь, это же Паркстоун, высший сорт. Вы только взгляните, четыре засова, два со стороны замка, два со стороны петель. Придется его, голубчика, шпаклевочкой, уж она-то с ним справится, не сомневайтесь…
Потребовалось двадцать минут, чтобы Экермен просверлил в оболочке сейфа четыре глубокие дыры как можно ближе к каждому из засовов. Мензелос распутывал провода, ведущие к цилиндрической горке высокоразрядных никелево-кадмиевых батарей, а Олфорд снял с лестницы ковер и бросил его на полу перед сейфом.
Затем Экермен достал из своей сумки жестянку из-под какао и принялся выгребать оттуда «шпаклевку» – пластичную взрывчатку, раскатывать ее на тоненькие колбаски и запихивать их в просверленные отверстия. Покончив с этим, он воткнул в «шпаклевку», выступающую из дыр, четыре крохотные медные трубочки – детонаторы. С каждого детонатора свисала наружу пара проволочек. И наконец, вытащив шарик модельной глины, он разделил ее на четыре равные части и осторожно, пальцами, обмазал детонаторы так, чтобы из-под глины выглядывали только эти проволочки.
Тогда за дело взялся Мензелос: он подсоединил концы к грубо сделанной разветвительной коробке и, подхватив батареи, повел провода прямо по голым ступеням обратно наверх. Олфорд бережно обмотал сейф лестничным ковром, приперев его для верности двумя стульями.
А пена, выплескивающаяся из сливной трубы, уже разлилась по всей раковине.
– А ну-ка, выметайтесь оттуда! – позвал сверху Мензелос. Олфорд и Экермен, бросив вокруг последний взгляд, поспешили к своему шефу. Все трое встали в углу торгового зала, и Мензелос распорядился: – Выгляни на улицу, Ленни. Чтоб там ни души…
Олфорд приблизился к окну, посмотрел в одну сторону, в другую, убедился, что на улице по-прежнему пусто, и вернулся:
– Все в порядке, никого нет…
Мензелос аккуратно подсоединил один провод к батареям, а другой – к ключу, привязанному сбоку черной тесьмой. Закрыл глаза – и решительно повернул ключ.
Внизу, в подвале, четыре заряда взорвались одновременно. Раздался гулкий грохот, ковер и стулья отлетели на другой конец комнаты, и четыре дыры выбросили четыре огненных язычка. Гангстеры ринулись по лестнице вниз – и тут воспламенился собравшийся в раковине газ.
Пламя распространилось вниз по сливной трубе и через ее подземные разветвления переметнулось в главный коллектор. Весь газ, накопившийся под его сводами, с чудовищным гулом взорвался. Тяжелая чугунная решетка, замурованная в мостовую, волчком взлетела в воздух и с резким звоном грохнулась на тротуар.
Гангстеры уставились на разрушения, открывшиеся им в подвале. Они задыхались от пыли, луч фонаря едва проникал во мглу. Вокруг был совершенный хаос. Штукатурка обвалилась, кое-где за нею последовала и кирпичная кладка. На месте раковины в полу разверзлась зияющая брешь. Искореженная дверца сейфа болталась на одной-единственной петле.
– Ну и ну! – прошептал Олфорд. – Что за взрывчатку ты заложил?
Экермен был в полном недоумении.
– Обычную шпаклевку, только и всего…
– Давайте сматываться, – запаниковал Олфорд. – Моргнуть не успеем, сюда заявятся легавые…
Он двинулся назад к лестнице, но Мензелос схватил его за руку.
– Мы забыли камушки, Ленни…
Экермен уже выгребал из сейфа закопченные бумаги и коробки с драгоценностями. В конце концов он извлек из металлического ящичка три бархатных мешочка с этикетками.
– Вот они, теперь в темпе…
Он перебросил один мешочек Мензелосу, а два других опустил себе в карман.
Где-то над их головами, на улице, заскрежетали шины, лязгнули автомобильные дверцы, раздались приглушенные голоса. Все трое напряглись, силясь разобрать слова. Наверху послышался скрип шагов. Мензелос поспешно погасил фонарь.
– Ни звука, ни звука!..
– Чертова дверь! – шепнул Олфорд. – Они же заметят дырку в двери…
– Заткнись! – отозвался шепотом Экермен.
Гангстеры замерли в полном молчании. Тихо звякнула сталь – Мензелос поставил на боевой взвод свой пистолет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83