Лурдес безупречно подчеркивала каждое па, соблазнительно поддразнивая ритм. Привлекала внимание к своим бокам и бедрам, к грациозному изгибу спины. Иванито угадывал ее движения, он вел ее так плавно и томно, что музыка страстно стонала и расцветала вокруг них. Постепенно собралась толпа, чтобы посмотреть на их прекрасный танец. Потом кто-то захлопал, и через мгновение зал задрожал от аплодисментов, а Лурдес все кружилась, кружилась, кружилась по полированному полу.
Утром Иванито сказал Лурдес, что танец с ней напомнил ему мать. Он думал, что это комплимент, но его слова разрушили для нее магию танца, разрушили воспоминание о нем. Однако Лурдес ничего не сказала. Вчера у Иванито был день рождения. Ему тринадцать. Что, спрашивает себя Лурдес, что ждет мальчика в этой стране?
Лурдес едет по северному шоссе в Варадеро на черном «олдсмобиле», который взяла напрокат у соседа. Ей нравится море, спокойное, яркое, бирюзовое, раскинувшееся по левую руку от нее, и знакомый узор королевских пальм, отмечающих ландшафт пунктиром. Она вспоминает летние каникулы, во время которых разъезжала с отцом по всему острову. Они останавливались на площадях и главных улицах каждого города и деревни от северного побережья до Гуантанамо. Прежде чем вытащить вентиляторы и электрощетки из багажника, отец смотрелся в зеркальце над ветровым стеклом, поправляя галстук и чуть сдвигая набекрень шляпу. Лурдес терпеливо ждала его на переднем сиденье, и каждый раз, когда он возвращался с заказом, она обнимала его и целовала в щеку. Отец светился от удовольствия.
Лурдес едет через городок Матансас, протянувшийся вдоль знаменитого залива. Ей больше всего нравилось останавливаться здесь, потому что рядом находились пещеры Бельямар. Они казались ей самым замечательным, таинственным местом на острове. Силой воображения она превращала сталагмиты и сталактиты в скульптуры висящих аллигаторов, руки ведьм или в лицо ненавистного учителя истории.
Доехав до узкого полуострова Икакос, Лурдес ищет взглядом очертания отеля «Интернасьональ» на дальнем конце пляжа Варадеро. В этом отеле они с мужем провели медовый месяц. Она вспоминает мужчин в белых смокингах, женщин, затянутых в платья без бретелек, с рубиновыми серьгами в ушах. Из игорного зала не видно было ни луны, ни полуострова, покрытого мелким песком, только огни свеч, соблазняющие остаться в казино. Однажды ночью Лурдес выиграла в рулетку шестьсот долларов.
Сегодня город почти разрушен. Только от особняка Дюпона что-то еще сохранилось. Лурдес жалеет, что с ней нет Иванито, она бы показала ему это богатство – поле для гольфа на девять лунок, взлетную полосу для гидроплана, мраморные полы. Невозможно, думает Лурдес, нищете соперничать с успехом.
Она поднимается наверх, в бальную залу с видом на залив. В глубине сумрачных вод скрываются коралловые рифы. Лурдес вспоминает, как они с Руфино мягко покачивались на волнах над рифами на следующий день после брачной ночи. Когда первая боль утихла, возникло ощущение, будто шторм ворвался меж ее ног, заполняя все ее тело. Она охотно бы утонула.
До усадьбы семьи Пуэнте час пути на юг. Красная глина напоминает Лурдес заляпанную грязью рабочую одежду Руфино. Он часто опаздывал на бухгалтерские курсы, приводя странные доводы в свое оправдание – у коровы нет аппетита, трудные роды у кобылы, принесшей сразу двух жеребят. Их преподаватель, деликатный иезуит с всепрощающим взглядом, просто указывал на сиденье в заднем ряду.
Лурдес научилась ценить застенчивость Руфино. Он не был похож на своих буйных братьев, которые водили кадиллаки с откидным верхом и якшались с аппетитными официантками и курящими девицами, работающими в казино их отца. Мать Руфино, донья Сейда, одобряла беспутство своих сыновей. Ведь пока ее дети не начинали относиться серьезно к какой-нибудь девушке, они всецело принадлежали ей.
Когда донья Сейда поняла, что ей не удастся отговорить Руфино от женитьбы на Лурдес, она взяла подготовку к свадьбе в свои руки. Лурдес помнит тот день, когда донья Сейда появилась в их маленьком кирпичном домике, приехав на лимузине с собственным шофером.
– Моя дорогая Селия, я не могу позволить, чтобы свадьба моего сына была похожа на пикник на пляже, – терпеливо объясняла донья Сейда, как будто мать Лурдес была слабоумной. – В конце концов мы должны поддерживать свою репутацию.
После того как Лурдес и Руфино поженились, его братья быстро последовали его примеру и женились на хорошеньких девушках с тусклыми глазами, из семей, которые донья Сейда самолично одобрила. Донья Сейда решила, что не может позволить себе иметь в семье еще одну Лурдес.
Лурдес сворачивает с шоссе на старое ранчо. Она узнает цезальпинию у ворот. Месяца через два дерево запылает багряно-розовыми цветами. Лурдес проходит в патио. Бассейн наполнен бетоном, фонтан пересох. Рыжеволосая женщина толкает кресло на колесах, в котором сидит другая женщина. На обеих нейлоновые халаты. Они описывают прямоугольник, затем меняются местами и повторяют все сначала.
На парапете фонтана сидит одинокий слепец. Его кровоточащие пальцы отрешенно сжимают перила. Он смотрит невидящими глазами на женщин, на их непогрешимую хореографию.
Мысли Лурдес мечутся, как голодные собаки. Она вспоминает ту ночь, когда молния ударила в королевскую пальму, – как растерянно кружились птицы в разрушительном северном ветре.
Здесь она потеряла своего второго ребенка. Мальчика. Сына, которого хотела назвать Хорхе, в честь отца. Мальчика, вспоминает Лурдес, мальчика в мягком сгустке крови у своих ног.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70