– А они действительно сделали это тщательно? Не забыли включить свою аппаратуру или еще что-нибудь в этом роде? Извини, но я должна была спросить.
Хелен не обиделась. Наоборот, мои слова ее развеселили.
– Ладно, давай я тебе расскажу, что именно они делали. Насколько я знаю, сначала они полетали над лугом на вертолете и сделали множество аэроснимков. Я не очень хорошо в этом разбираюсь, но, по-видимому, когда на любой глубине нарушена целостность почвы, это должно сказаться на поверхности – появляются какие-то метки на земле, которые очерчивают границы захоронения, если таковое имеется. Кроме того, часто на таких местах растительность более обильная. В нашем случае, например, там может быть много весенних цветов. На аэроснимках такие места сразу выделяются на общем фоне.
– Они что-то заметили?
– Ничего. Да они особенно и не надеялись. Этот метод больше годится для крупных захоронений, например древних кладбищ. Отдельные могилы редко удается обнаружить таким способом, но все же подобные случаи известны, потому наши люди решили испробовать и это, чтобы поиск был исчерпывающим.
– А что еще?
– Потом они использовали специальный радар. В землю посылаются электромагнитные импульсы, которые засекают разницу в содержании воды и возвращаются назад. Группа экспертов изображает эти отразившиеся сигналы в виде графика. Если в земле имеется какое-то захоронение, то на графике это обязательно будет видно. С помощью такой методики можно определить даже глубину захоронения, засекая время, через которое отражается сигнал. Они обошли весь луг вдоль и поперек.
– Умная аппаратура.
– Просто потрясающая. Хотя на нее тоже не всегда можно положиться. Судя по всему, эти радары лучше всего работают на песчаных почвах с высоким удельным сопротивлением, а таких на твоем лугу очень немного. Поэтому эксперты взяли еще пробы почвы. Мне продолжать?
– Да, пожалуйста.
– Эти пробы берут для того, чтобы определить содержание фосфатов. Эти соли присутствуют во всех почвах, но если в земле похоронено тело – человека или крупного животного – уровень содержания фосфатов существенно повышается.
Это мне было понятно. Тела очень богаты фосфором, который в сочетании с кальцием делает кости крепкими и твердыми. В других тканях тела тоже есть фосфор.
– Когда тело начинает разлагаться, оно обогащает окружающую почву фосфором, – продолжала Хелен. – Наши эксперты взяли на лугу сотни проб. Если среди них найдутся особо богатые фосфором, это будет означать, что на твоей земле есть и другие захоронения.
– И сколько у них уйдет времени на все эти анализы?
– Еще несколько дней. Но они уже сделали анализы довольно большого количества проб и пока ничего не нашли. Я начинаю думать, что там больше нет никаких тел, Тора.
Я промолчала.
– Что скажешь? – снова заговорила Хелен. – Больше не будешь переживать из-за о маленьких серых мужчин, страдающих клептоманией?
Я напустила на себя робкий вид и застенчиво улыбнулись.
– Той ночью я была не в себе. Вспомни, что мне пришлось пережить в тот день.
Хелен улыбнулась в ответ. Я внимательно посмотрела на нее. На ее лице все еще было настороженное, нервозное выражение.
– Ты еще что-то хочешь мне сказать? Что-то отнюдь не приятное?
– Боюсь, что да. Похоже, Стивен Гээр так и не предстанет перед судом. По крайней мере, в этой жизни.
Хелен отвела взгляд, встала и подошла к окну.
– Что случилось? – спросила я, почувствовав внезапный озноб. Я уже поняла, что речь идет не о бегстве или о чем-то в этом роде.
– Он повесился, – ответила Хелен, продолжая наслаждаться видом автомобильной стоянки. – Его нашли сегодня утром, в начале шестого.
Хелен замолчала, давая мне возможность осмыслить эту информацию. И я осмыслила. Я поняла, что никогда не увижу 1ээра в суде, никогда не смогу сказать ему: «Я знаю, что ты сделал!» – так, чтобы люди мне поверили. Я никогда не смогу посмотреть ему в глаза и сказать: «Я достала тебя, сволочь! Я тебя все-таки достала!» И как же я должна себя чувствовать после того, как узнала эту новость? Честно говоря, я была в бешенстве. Я встала.
– Но как такое могло произойти? Вы что, выдали ему веревку, чтобы он попрактиковался в завязывании узелков?
Наконец-то Хелен снова повернулась ко мне лицом.
– Не волнуйся, – сказала она, подняв руку в успокаивающем жесте. – Будет проведено детальное расследование. Боюсь, что не могу сообщить тебе подробностей. Но такое случается. Не должно случаться, но случается. Просто Гээра сочли не склонным к самоубийству.
– Ну конечно! Это же не Дана, которую вы сразу признали самоубийцей без всяких доказательств и без малейших сомнений.
Как только эти слова сорвались у меня с языка, я поняла, что перегнула палку. Лицо Хелен окаменело. Она собралась уходить. Я загородила ей дорогу.
– Прости меня, пожалуйста. Я не имела никакого права так говорить.
Она немного расслабилась, и я спросила:
– Значит, расследование закончено?
– Ты шутишь? Чтобы разобраться со всеми делами на этом острове, понадобится несколько лет.
Я почувствовала неприятную слабость в ногах, и мне снова захотелось сесть.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Этот троналское дело – просто какая-то гремучая смесь. Чего в нем только нет. Тут и медицинское обслуживание, и социальное обеспечение, и вполне законный бизнес, который, тем не менее, тесно связан с нелегальной торговлей детьми. В нем замешаны десятки людей, и всех их необходимо проверить. Не говоря уже о том, что нам придется отслеживать судьбы всех детей, которые родились на Тронале и впоследствии были усыновлены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152