Справа вспыхнули три факела, но почти в ту же секунду воины, державшие их, рухнули, сраженные стрелами. Факелы, упавшие в мокрую траву, с шипением погасли.
Лес ожил. Истошные вопли раненых, отрывистые команды центурионов, звон мечей. И все это перекрывалось победными криками атакующих варваров. Казалось, нападающие спрыгивают с неба, выскакивают из-под земли. Легионеры, привыкшие к традиционным сражениям по всем правилам военного искусства, получали смертоносные удары в спину. Не имея возможности развернуться в шеренгу, они сбились в кучу, мешали друг другу и служили удобной мишенью для дротиков и стрел противника. Отдельные манипулы, отрезанные друг от друга, дрались с отчаянием смертников. И все это было похоже на агонию затравленного зверя…
Разрозненные когорты, решившие повернуть назад, в глубь леса, натыкались на копья притаившихся варваров.
* * *
Ранним утром на живописную опушку, где беспечно щебетали птицы, радуясь тому, что дождь, наконец прекратился, выехало восемь всадников. Взмыленные лошади с трудом передвигали ноги. Лица людей, землистого цвета, с запавшими глазами и покрасневшими веками, свидетельствовали о бессонной ночи.
Плащи на всадниках были порваны, панцири и щиты помяты. Юноша, лоб которого пересекал запекшийся багровый рубец, прищурившись, всматривался в глубь просеки. Там начинались просторы полей.
– Квинтилий Вар, – обратился юноша к пожилому всаднику без шлема, с непокрытой седой головой, – мы спасены, кончился проклятый лес!
Квинтилий Вар прикрыл воспаленные веки, и устало проговорил:
– Расскажите о случившемся Тиберию. Передайте ему, что солдаты мужественно исполняли свой долг.
– А вы сами, наместник? – забеспокоился юноша.
Губы наместника дрогнули. Судорога исказила лицо.
– Квинтилий Вар останется там, где остались его легионы.
Наместник щелкнул кинжалом у пояса. Светило солнце, щебетали птички.
Когда всадники скрылись, наместник слез с коня и ничком повалился на траву. Как коршуны, почуявшие верную добычу, на него накинулись кошмары минувшей ночи: колдовской туман, варвары, прыгающие с деревьев, римские отряды, гибнущие в неравной борьбе, самоубийственная атака кавалерии – последняя попытка прорвать сужающееся кольцо, бешеная скачка напролом, сквозь чащу леса…
И вдруг ночные видения отступили, и он ясно представил себе картину будущего, до которого ему не суждено дожить, и тем не менее это будущее волновало его и четко вырисовывалось в утомленной, больной голове.
Рим погружен в траур, почти в каждом доме стоны и причитания, во дворце императора притушены огни, по полутемным залам бродит Август, на нем черная тога, император скорбно вздыхает, складывает ладони на груди и, возводя глаза к потолку, шепчет: «Квинтилий Вар, верни легионы!»
Это видение сопровождалось странными мыслями о том, что теперь он навсегда вошел в историю, о нем будут говорить школяры, но в памяти веков его имя сохранится не благодаря прежним победам или нынешнему жестокому поражению – нет, потомки на все лады будут повторять слова императора Августа: «Квинтилий Вар, верни легионы!»
«Да, кстати, а где мой гений-хранитель? – подумал Квинтилий Вар. – Где голос, так настойчиво предупреждавший меня о беде? Ужель он покинул меня?»
«Я здесь, – ответил хныкающий голос, который сейчас звучал совсем по-детски. – Я не знал, что это все так страшно. Я хотел спасти солдат, хотел предотвратить кровопролитие! Теперь я хочу только домой!»
Голос затихал, удаляясь. Квинтилий Вар сел на траву, обнажил кинжал, облизнул пересохшие губы.
Да будет потомкам известно, что он, Квинтилий Вар, не смог пережить своего позора!
Глава X
Обманщики из средних веков
– Женечка, ты не заболел? – обеспокоенно спрашивал дядя Вася, склонившись над мальчиком. – Одиннадцатый час, пора вставать!
Мальчик ответил ему долгим взглядом, он словно не узнавал дядю Васю, и тот совсем растерялся.
– Надо измерить температуру, сейчас градусник принесу, – пробормотал дядя Вася и выбежал из комнаты.
Яркие лучи заливали комнату, расцвечивая морозные узоры оконного стекла. Со стула свисали Женины брюки, а солнечный зайчик, отраженный латунной пряжкой ремня, слепил глаза. Этот зайчик окончательно убедил Женю, что он на даче, в тепле, в уюте и опасности Тевтобургского леса больше ему не грозят.
Женя уселся поудобнее на постели, поправил подушку, натянул на плечи одеяло. Вошел дядя Вася. Градусник торчал у него под мышкой.
– Вот мы измерим температуру, – распевал дядя Вася песню собственного сочинения, – и все будет хорошо. И все будет отлично. А потом позавтракаем и пойдем в лес.
– Нет, в лес мы не пойдем, – еле слышно, но достаточно твердо проговорил мальчик.
И дядя Вася сразу же понимающе закивал и запел еще протяжнее, прижимая градусник левой рукой:
– Конечно, в лес мы не пойдем, зачем нам в лес идти, посидим дома, измерим температуру нам светло, тепло, и мухи не кусают. – Потом, спохватившись, вытащил градусник из-под рубашки и протянул его мальчику: – Ой, Женька, совсем я запутался!
– Бывает, – ободряюще улыбнулся ему Женя. – А для меня, наоборот, кое-что прояснилось. Вам, дядя Вася, большое спасибо!
– За что? – Дядя Вася сделал, удивленное лицо. – Ухаживать за больным – моя прямая обязанность.
«Опять он про другое, – устало подумал Женя. – А вдруг это все мне приснилось? – На секунду он прикрыл глаза и увидел белесый туман, поднимающийся с земли, и черные стволы деревьев. – Нет, такое не может присниться!»
– Дядя Вася, этой ночью я был Квинтилием Варом.
– Серьезно? – обрадовался дядя Вася. – Я подключил к твоей кровати провод от телевизора, но совсем не был уверен в успехе эксперимента.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43