Ну и хрен тебе в жопу и в морду! – он швырнул трубку.
Я устало рассмеялся, отключил телефон, перевернулся на другой бок и натянул на себя простыню. На миг мне показалось, что от моих пальцев едва заметно потянуло сладким запахом. Но это было лишь шуткой моего воображения.
4
Несколько дней спустя я рассказал обо всем этом Нилу. Мы посмеивались за пивом над его новым домом – викторианским особняком возле Океанского парка, который он как раз ремонтировал. Он был моим лучшим другом еще со средней школы, а это многого стоит в наши дни, когда люди входят в твою жизнь и уходят из нее, как модные тенденции. Наша дружба была приятной, и она мало изменилась за все эти годы. Мы обсуждали то же, что и в годы юности в Палос Вердесе – машины, музыку, девушек; только якобы более искушенно.
Он стал юристом по уголовным делам – весьма серьезная фирма, офис в «Century City Towers».
В школе его вьющиеся каштановые волосы прикрывали лопатки, и он носил прозвище Аура. Сейчас в аккуратно подстриженной бородке пробивалась седина, он полысел, обзавелся костюмами и искусственным загаром в стиле «свистать всех наверх!», и прозвище его было – Акула. От «Сиддхартхи» до «Победы через устрашение», от Мелани до Ромео Войда. Если б я захотел всерьез припереть его к стенке, мне надо было всего-то только позвонить в их «акулятник» и попросить к телефону Ауру.
Он скептически посмеивался, слушая мой рассказ о шизоидных перепадах настроения у Денниса. Но когда дело дошло до кассеты, я, сам не знаю почему, выдал ему ту же версию, что и Деннису – что мне так и не удалось ее послушать. Я хотел всего лишь защитить Шарлен.
– Так он угрожал убить тебя? – переспросил Нил.
– Ага, только вряд ли он это серьезно. У него с головой совсем плохо. Жаль. Я хочу сказать, он ведь был настоящим гением.
Он со всей уместной грустью покивал, а потом лукаво глянул на меня и спросил чересчур уж небрежно:
– А она все такая же пикантная штучка?
– Шарлен? Да. И скажу тебе, еще какая! – я выдал ему лучший свой плотоядный взгляд в стиле Джека Николсона, надеясь убедить его, что моей единственной реакцией была простая похоть. – Если хочешь знать, она до смерти хочет. В смысле, не похоже, что от него в этом смысле ей есть какая-то польза. Я рассчитывал, что он отнесется ко всему этому как к шутке – но нет. Он изучал свою бутылку «L?wenbrau».
– Дам тебе советик, Скотт. На твоем месте я бы пошарил где-нибудь еще.
– Ну даже не знаю, сумею ли я себя обуздать, – заявил я, потирая промежность и даже не пытаясь выглядеть серьезным. – Говорю тебе, когда я к ним зашел, чтобы отдать кассету, она курила. Я и так сделал все, что мог, чтобы убраться оттуда, оставив хрен в штанах.
– Если ты вынешь его для нее, очень может получиться, что это будет последний раз, когда у тебя найдется, что вынуть, – безрадостно заявил он. – Я серьезно, Скотт. Типы вроде Контрелла… в смысле, по твоему рассказу, он жуткий параноик…
– Ну, может, разве что совсем чуточку. Но зато это – славная, ясная паранойя.
– А вот мне в этом деле не все ясно. Что насчет нее? Она тоже наркоманка?
На миг меня охватило бешенство – мне вдруг показалось, что он обдуманно и намеренно загоняет меня в угол.
– Не думаю, – ответил я. – Вроде непохоже.
– Что ты этим хочешь сказать? Не было следов от уколов? Наркоманы в этом отношении бывают очень изобретательны. Колют между пальцами ног…
– Да нет, я вообще не думаю, что она на чем-то сидит. Для этого она слишком хорошо выглядит. И в любом случае, я не лох из леса, чтоб в таких вещах не разбираться, – если это было вроде судебного разбирательства, то я готов был стать ключевым свидетелем ее защиты. – Я хочу недвусмысленно заявить, основывая свое суждение на многолетнем опыте общения со множеством наркодемонов рок-н-ролла, что она не принимает наркотиков какого бы то ни было типа.
– Так почему же тогда она все еще с ним? – Нил засмеялся.
– Он ее муж, – ответ был не очень удачным. – Он поставил решетку на ее окна. Может, она просто не может уйти.
– Что ты хочешь сказать? Что ее останавливает? Она что, в плену?
– Не уверен, – меня этот ответ озадачил, а вот его, похоже, и не встревожил.
– Ты сказал, у нее на шее был шрам?
– Синяк. Впрочем, я даже не уверен, что синяк. Может, это был засос.
– Засос! – он расхохотался. – Засос! Как мило! Они живут вместе двадцать лет, и до сих пор ставят друг другу засосы!
– Ну и циник ты, Нил.
Продолжая смеяться, он направился к полкам, на которых стояли его видеокассеты.
– Какая-то была песня… «Он ударил меня…»
– «…и это было как поцелуй». Группа «Crystals».
– Может, это тот же самый случай. По морде – и в койку. «Я поняла, что он по-настоящему любит меня, когда он вышиб мне зубы». Господи, аж тошно. Но забавно. Я еще помню времена, когда все это считалось очень круто.
– Да и я тоже, – я подумал о кассете. Обиженный голосок Шарлен: «Деннис, прекрати! Ты делаешь мне больно». – «Кто, я?» – и его сухой смешок.
– А ведь времена меняются, – произнес Нил, воткнув кассету в видеомагнитофон. – Меняются, а? – и засмеялся.
Джеймс Браун успел возопить «Please Please Please», но Нил тут же запустил ускоренную перемотку, и мы увидели, как величайший трудяга шоу-бизнеса несколько раз грохался на сцену.
– Это что?
«История рок-н-ролла», – дойдя до записи выступления «Stingrays», он переключил скорость на нормальную. – Ага, вот.
Это была «Люби меня этой ночью», живой концерт, примерно шестьдесят шестой год – это было ясно по тому, что парни носили спортивно-кургузые костюмчики в стиле «Beatles» и мягкие спортивные ботинки, на сцене непрерывно мигали лампы-вспышки, звуки оглушали; возможно, это был один из случаев, когда они играли на «разогреве» У «Stones».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112