Когда мы пытались ужиться в одной комнате. Ничего из этого не вышло.
Запах совершенно точно шел от нижней кровати. На покрывале с рисунком из кактусов виднелись пятнышки ржавчины. Нет, не ржавчины. Крови.
– Я был единственным ребенком, – ответил он.
– Повезло тебе.
Рядом с кроватью на стене висело фото в рамке: совсем юная Шарлен. Похоже, снимали «поляроидом» со вспышкой. Она стояла на месте поножовщины из «Бунтаря», позади обсерватории в Гриффит-парке, щурясь от солнца, изо всех сил стараясь выглядеть крутой. «Деннису – навеки. Ангел» – написала она внизу губной помадой, со временем ставшей коричневой.
– Она здесь выглядит совсем девчонкой, – сказал я.
– Ага, так и было. Это одно из первых наших свиданий. Я сам ее снял, – он говорил спокойно, но взгляд его заметался.
Здесь была еще одна дверь, ведущая в смежную комнату.
– А там что? – спросил я. – Твоя начальная школа?
Он весело засмеялся:
– Нет, там просто кладовка. Куча старой обуви Шарлен, – широко улыбаясь, он приобнял меня за плечи и направил к лестнице. – Пошли. Я хочу еще кое-чем поделиться с тобой.
Я был рад, что мы ушли. Комната зацепила во мне что-то, а я не мог понять, что меня тревожит. Кое-что несерьезное, связанное со сходством этой комнаты и моей собственной спальни в доме родителей. Что-то серьезное, связанное с запахом духов и капельками крови на покрывале. И с голосом Шарлен на кассете.
В холле я извинился, сказал, что зайду в туалет, а Деннис прошел дальше, в музыкальную комнату.
Я уже заканчивал отливать, и тут дверь внезапно открылась. Шарлен. Смущенный, я закончил свое дело. Она шагнула внутрь, закрыла за собой дверь.
– Я договорилась с Майком, – сообщила она, имея в виду адвоката по разводам.
– Отлично, – я застегнулся. – Рад слышать.
– Я еду к нему сегодня вечером. Встретимся в тринадцатом ряду открытого кинотеатра «Сенчури».
– Надо было сразу тебя предупредить – я не особый любитель смотреть фильмы из машины. У меня аккумулятор слишком быстро садится, если я слушаю кино по радиоприемнику.
– Мне нужно поговорить с тобой, – непреклонно заявила она, и в этот самый момент Большой Уилли распахнул дверь.
Мы с Шарлен замерли, как животные под лучом прожектора. Большой Уилли уставился на нас. Она уставилась на него. Я, кажется, уставился в пол. Шарлен бросила мне многозначительный взгляд, затем протиснулась мимо Большого Уилли и отправилась вверх по лестнице.
– Хм, не возражаешь? – спросил я Большого Уилли, берясь за ручку двери. – Я тут как раз собирался «котекс» сменить.
Не отрывая от меня взгляда, он взялся за наружную ручку, не давая мне закрыть дверь – поединок сил воли. И вдруг – мне надо было ожидать этого! – резко выпустил ручку, и дверь больно ударила меня по колену.
От дикой боли я на миг привалился к двери, пытаясь решить, что же теперь делать. Я захромал следом за ним.
– Эй, а я наконец понял, кто ты, – сообщил я, нагнав его в холле. Я понимал, что всего лишь оттягиваю неизбежное. Но если мне удастся выдавить из него смешок-другой, может, его доклад Деннису будет не таким поганым. – Ты же Малыш Уилли Уилер, «десятилетний пианист – играет так, что зашибись». Я был твоим большим поклонником.
– Дерьмо, – с отвращением произнес он и пошел дальше.
– А какой был твой самый забойный хит? «Chopsticks Part One and Two» – вот эта, да? Верно? Только – эй, постой, – я поймал его за плечо и остановил, – ты разве не был слепым? Ну, в смысле, как Стиви Уандер, а? Вечные темные очки и такая широкая улыбка…
– Пошел ты на хрен, – сказал он и стряхнул мою руку. – Хрен тебе в твою белую жопу.
Он пробуравил меня полным ненависти взглядом, а потом поддернул спортивные штаны и нагло прошествовал в сторону кухни.
Я направился в музыкальную комнату. Денниса там не было. Зато из кухни донесся его дикий неверящий вопль:
– Она – что? Когда?
Я услышал топот ног, бегущих по мохнатому ковру – совсем как в то утро, когда он помчался за пистолетом. Я кинулся к сдвижной стеклянной двери. Никак не мог нащупать задвижку. Черт, она была заперта. Заперта! Ворвался Деннис:
– Что там было? – заорал он.
Я оглянулся, готовый к смерти. Он был без оружия. Но рожа у него была красная, как дешевая телятина.
– Ты что имеешь в виду?
– Только что. У тебя с Шарлен. Большой Уилли мне рассказал.
У меня сердце зашлось в бешеном ритме «Watusi».
– Ничего. Я просто был в туалете…
– Эта сучка. Что она сделала? Она разделась?
– Нет. – Еще чего. Просто он валил на нее все грехи.
– Ну, рассказывай. Она показывала тебе свои сиськи, да?
– Нет.
– Значит, свою промежность? Сняла халат, раздвинула ноги и ткнула пальцем в свою мокрую дырку?
– Она была не в халате. Это совершенно невинная ошибка. Она не знала, что я там…
– Знала. Большой Уилли все видел. Она следила, как ты туда входишь и чуточку выждала, пока ты вынимал свой хрен. Она его хватала? Что она от тебя хотела? Обтереть половые губы о твою палку?…
– Чушь какая-то. Ничего не было.
– Ты ее не защищай…
– Да не защищаю я ее! – гаркнул я в неожиданном приливе дикой ярости, напугавшей меня самого; правда, понял я это лишь секундой позже, и по его ошарашенному взгляду понял, что он свои идиотские выдумки оставил.
Но я ошибся. Он несколько сально ухмыльнулся, довольный, как папаша, чей любимый сынок хоть в чем-то наконец выказал мужество.
– Ты джентльмен, – сказал он. – Ценю. Ты пытаешься даже такой гнусный, извращенный расклад обернуть к лучшему. Снимаю перед тобой шляпу, Скотти.
Он подошел к стереосистеме, на котором уже стояла двухдюймовая катушка. Включил, подвигал рычажки на нескольких усилителях.
– Пришло время поумерить резвость этой сучки раз и навсегда, – сказал он словно сам себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112