Деннис лежит на руле без сознания, по голове струится кровь. Черил отброшена на заднее сиденье, кровь покрывает взбитые волосы и бледную сломанную шею. Волны вбегают внутрь через разбитое ветровое стекло и откатываются, покраснев от крови.
Дождь прекращается лишь на рассвете, как раз когда пожарный разбивает боковое стекло со стороны Денниса и тянется к его шее – пощупать пульс. Финальный долгий кадр: синяя машина расклинена в скалах, пожарная машина и полицейские автомобили на краю желтого берега, чистое голубое небо готово к обжигающе-красным буквам финального списка благодарностей: после двадцати лет мистификаций и загадок – истинный финал фильма о Черил Рэмптон.
Воображая себе этот финал, я почувствовал некую грусть, которая не была горем в полном смысле этого слова. Как я мог чувствовать горе после того, как уже столько раз представил себе ее смерть, после того, как столько лет уже горевал о ней? Да, теперь ее смерть выглядела художественной, далекой и ненатуральной. Кинематографичной. Ощущение потери размывалось, впитывая само себя. К заключительному кадру цвета всегда должны меняться: желтый пляж – окраситься грязной киноварью, голубое небо – навеки обрести переливчато-резкий розовый цвет.
Если последняя серия жизни Черил была цветным широкоэкранным «техниколоровским» фильмом, то произошедшее дальше было обнаружено на зернистой обращаемой шестнадцатимиллиметровке, отбракованной из сотен часов документальных материалов Д. А. Пеннебейкера – едва прослеживающиеся здесь следы жизни Черил вручную засыпаны крупным песком реализма киноправды, cinema vуrit?.
Следующий эпизод начинается с Денниса – он на больничной койке, весь в бинтах, накачан успокоительным после аварии; цвет лица под дрожащим светом флуоресцентных ламп – слегка зеленоватый.
Далее крупным планом – фальшивое водительское удостоверение Черил, которое коронер извлекает из ее мокрого бумажника. Выдано в Калифорнии, на имя Черил Хортон (это фамилия ее настоящего отца), и год рождения исправлен на 1946, прибавляя год, которого ей не хватает до восемнадцати. Но чернила расползлись; удостоверение, очевидно, поддельное.
А сейчас коронер принимает наличные от нервничающего мальчика на побегушках из компании звукозаписи. Следующий кадр: свидетельство о смерти Черил подписано, и данные внесены из ее фальшивого документа. Именно поэтому ее мать так никогда и не узнала о смерти дочери.
И вот урна с прахом Черил опущена во влажную землю кладбища «Форест Лоун».
В следующем кадре надгробный камень уже стоит на месте, на нем тоже написана ложь; сверху на могилу падает тень. Камера уходит вверх – и мы видим Денниса; прошло уже несколько дней после аварии, на нем бейсболка, чтобы скрыть швы на голове. В какой-то степени он даже благодарен компании звукозаписи за то, что она замяла скандал и спасла от неприятностей, которые ожидали его из-за секса с несовершеннолетней и наркотиков. И все же далеко не все в порядке. Любовь всей его жизни нельзя просто вычеркнуть, будто ее и не было. Его охватывает отвращение, он отворачивается от могилы и возвращается к машине.
К своему ярко-голубому «стингрэю» с окном «сплит», шестьдесят третьего года, безукоризненному, сверкающему под жарким июльским солнцем. Неужели это та же машина, которую мы видели разбитой, зажатой между скалами? Если так, то ее восстановили с необычайной педантичностью; хотя скорее всего, это замена, новая машина, в мельчайших деталях повторяющая ту, в которой погибла Черил.
Он заменил машину – заменит и девушку. Не то чтобы он сознательно искал ее двойника. Но выбирать ему не приходится. Проезжая через разные города то ли в новом, то ли в реанимированном «стин-грэе», он видит ее повсюду. Призраки за рулем других машин. Фантомы в музыкальных магазинах. Девушки с волосами Черил, с ее бледной кожей. Он никогда не сможет избавиться от этих иллюзий. Кремация отказала ему в возможности коснуться ее восковой руки и с осязаемой определенностью осознать наконец, что ее больше нет. А теперь хотя бы какая-то часть его мозга ни за что не поверит до конца в то, что она мертва.
И вот он с ревом проходит поворот на автостраду Тихоокеанского побережья, где они сорвались с трассы, и ему так хочется резко вывернуть руль. От импульсивного самоубийства его спасают инстинкты творца. Нет, он не пойдет следом за Черил. Он вернет ее себе.
Но пока что все мольбы и заклинания остаются без ответа. Он сидит за роялем, глядя в пространство, на полу грудой валяются смятые бумаги. В горестном оцепенении он бродит по пустому дому в Хермозе. Смотрит на двухъярусную кровать в холодноватой комнате с голубыми обоями. Поднимает серебряную цепочку – ножной браслет Черил – и при тусклом свете вглядывается в его блеск.
Однажды фатальным августовским вечером он бесцельно мотается на машине по Лос-Анджелесу, по пригородам и жилым кварталам – и видит указатель заезда в открытый кинотеатр для машин «Сенчури», перечеркивающий кричаще-оранжевый горизонт. «A Hard Day's Night» – написано ярко-красными буквами, отражающимися в его темных очках «Балорама». Возможно, надеясь ненадолго спастись от терзающей его тоски, он едет по указателю.
Но спасения нет. Припарковавшись в тринадцатом ряду, он вглядывается в экран, кадры тускнеют на стеклах темных очков, радостная энергия фильма для него не существует. Каждая песня напоминает о Черил, каждая. В конце фильма, когда Пол поет «And I Love Her», он начинает рыдать – впервые со дня гибели Черил.
Но у окна машины появляется лицо, не дав ему погоревать. Прыщавое молодое лицо, и вдобавок – дурацкий голос с простонародным выговором.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112