Все произносили слово "доллар" с каким-то придыханием и смаком. Было понятно, что именно этот предмет является главным предметом их любви.
Хуже всего приходилось девушкам из отдела пропаганды, которые регистрировали новоприбывших. Считалось, что они знают русский, но, надо сказать, знали они его довольно паршиво. Но с другой стороны, что ведь от них требовалось? Протянуть человеку анкету, в которой он указал бы свое имя, кого он представляет и чем может быть полезен. Ага! Все оказалось далеко не так просто. Чуть ли не каждый подходивший к столикам, наваливался на него грудью и начинал громким хриплым шепотом рассказывать о своих заслугах на ниве борьбы за демократию, не забывая полить грязью кого-то еще... Несколько раз этот "кто-то" с жутким криком вываливался из толпы и бросался с опровержениями. Иногда двое сцеплялись - да так, что дюжие солдаты морской пехоты, следившие за порядком, с трудом могли расцепить драчунов.
Наконец, всех пригласили в зал. Собравшаяся общественность ринулась толпой, спеша занять места поближе. Генерал Адамс, выйдя на трибуну, оглядел сборище с некоторым смятением - что вообще-то было для него не свойственно. Речь, которую всю ночь готовила для него пресс-служба, он изрядно скомкал, ограничившись общими местами о том, что силы НАТО пришли в качестве друзей, что нужно наладить конструктивное сотрудничество...
-- Санкт-Петербург безусловно является частью Европы и жемчужиной культуры. Я убежден, что у этого города большое будущее. Мы приложим всеми силы для восстановления в нем нормальной жизни. И я надеюсь, что с вашей помощью - не пройдет и нескольких лет, как Санкт-Петербург станет грандиозным городом-музеем, таким же, каким теперь является Венеция - и в него так же потянутся туристы со всего света. Наша общая задача - способствовать тому, чтобы ваш прекрасный город как можно скорее влился бы в цивилизованный мир, -- закончил генерал свою речь.
Зал обрушился шквалом аплодисментов. Под их гром несколько человек попытались прорваться к стоящему возле трибуны микрофону. Хорошо, что около него несли дежурство два морпеха. Они после небольшой свалки пропустили одного - весьма потасканного мужчину с очень благородным выражением лица.
-- Многоуважаемый генерал Адамс! Позвольте от имени питерской творческой интеллигенции выразить глубокий восторг от того, что, вы, наконец, здесь. Много веков длилось противостояние азиатской варварской России, и цивилизованного западного мира. И вот теперь Россия, величайшая ошибка истории, прекратила свое существование, ее неискоренимые имперские амбиции больше не угрожают свободному миру. Но наш город никогда не считал себя Россией. Мы всегда были уверены, что являемся частью Европы. И вот, наконец, точка поставлена! Мы решительно отворачиваемся от этой азиатской страны и поворачиваемся лицом к западной цивилизации. Под защитой дружественных войск НАТО мы приложим все усилия, чтобы оправдать возложенную на нас задачу...
Говорил этот тип довольно долго. Джекоб довольно скоро потерял нить. Было в словах оратора что-то "об успешном преодолении великорусского шовинизма", об "общечеловеческих ценностях", что-то там про Сталина. Но главное, на что постоянно упирал говорящий это на "необходимость создания условий для работы питерской творческой интеллигенции". Вокруг этих самых условий, он кружил, как кот вокруг сметаны.
Джекоб пробрался в угол зала, где скучала одна из специалисток отдела пропаганды, изучавшая в свое время славистику.
-- Анни, а что такое "творческая интеллигенция"?
-- Ой, Джекоб, я не знаю. Мне кажется, это какое-то сексуальное меньшинство.

...К микрофону рвались еще какие-то ораторы, но генералу, видимо, уже хватило. Он поспешил объявить обеденный перерыв.
Тут снова пришлось прибегать к помощи морпехов. Еды для гостей было заготовлено много. Всем бы хватило и еще осталось. Однако высокое собрание ринулось на пищу как стадо павианов, толкая и распихивая друг друга. Джекоб бывал с миссиями гуманитарной помощи в глухих закоулках Африки. Там, где люди по-настоящему голодали. Так вот, тамошние ребята вели себя куда приличнее. Хотя местные граждане все же, судя по их виду, все-таки не умирали от недоедания.
Однако постепенно все утряслось. Собравшиеся набили не только желудки, но, судя по всему, и карманы и портфели. Столы оказались подчищены так, что на них не осталось ровным счетом ничего. Затем снова начался дурдом. Собственно, предполагалось, что дальше собравшихся начнут потихоньку пристраивать к делу. Что желающие подойдут к определенным людям и выразят желание заниматься тем или другим делом. Потом с ними побеседуют, и найдут каждому место по способностям.
Но здесь так не получилось. Толпа все клубилась над опустевшими столами, люди перемещались то туда, то сюда. Более всего это напоминало восточный базар. Где все кричат в голос - и очень сложно разобраться - почему они так кричат.
Внезапно толпу разрезала своим немаленьким бюстом Анни. Следом за ней двигалась рысью толпа русских, которые что-то на бегу ей внушали. Ловко, вывернувшись, работница выскочила в коридор, промчалась по лестнице и скрылась в кабинете, охраняемым солдатом. Туда же проник и Джекоб.
-- Ну, что скажешь?
На лице Анни было отчаяние.
-- Джекоб, это просто ужас! Ты думаешь, они хотят нам помогать? Как же! Они хотят, чтобы мы им помогали!
-- Ну, так мы ведь за тем и прибыли...
-- Ты не понимаешь, -- Анни обессилено рухнула на стул. - Все эти люди кричат, что они элита, совесть народа и что-то такое еще.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10