В варежках Джулии никак не удавалось справиться со своей задачей, поэтому она сняла их, зажала в зубах и с новой силой стала сражаться со шнурками негнущимися от холода пальцами. Чтобы устоять на ногах, она дала ему руку. Продолжая держать варежки во рту, она наконец смогла ослабить узел, потом скинула с ноги один конек и быстренько засунула ее в холодный сапожок.
– Селвин, – с трудом сказала она, потом вынула изо рта рукавички и снова надела их на руки, – почему стоит такой дикий холод? Это, наверное, самый холодный канун Рождества в моей жизни.
– Как бы ты сейчас отнеслась к большой тарелке горяченького супчика?
– Наверное, как к хлопку в ладоши одной рукой. – Она скинула второй конек и сунула в зимний сапог вторую ногу.
– Проныра…
– Зачем ты так говоришь? Я надеюсь, ты не собираешься меня пригласить в первую попавшуюся забегаловку?
Джулия люто ненавидела ресторанчики, где можно было что-то перехватить на скорую руку, куда водили детей поесть путин и согреться, позволяя им шалить и баловаться в знакомой обстановке.
– Я не это имел в виду.
В таком случае поступившее предложение можно было рассмотреть более предметно – поездку в «инфинити», еду в хорошем ресторане, тем более что подобного рода предложений ей давно никто не делал.
– Тогда побежали, – сказала она.
– Ты беги, а я пройдусь.
Джулия пустилась бежать по тропинке и скоро скрылась из вида за деревьями. Снова Селвин Норрис увидел ее уже на стоянке – она прыгала на месте у его машины. Он шел по заледеневшему снегу, хруст его шагов громко и четко разносился в холодном вечернем воздухе. Дверцы своей «инфинити» модели Q45 он открыл еще на подходе, нажав кнопку устройства дистанционного управления. Джулия услышала веселый щелчок замков – блип! – открыла дверцу и скользнула на переднее сиденье роскошного автомобиля. Она смотрела, как Норрис открыл багажник и аккуратно положил туда ее коньки, а потом сел рядом с ней за руль.
– Так холодно, Селвин, заводи скорей машину!
Ей странно было произносить имя этого мужчины. В его звуках, как ей казалось, крылись классовые различия, культурная эпоха, к которой она не принадлежала, и грань, которую ее приглашали переступить. Каждый раз, когда она называла его по имени, возникало ощущение, что происходящее с ней нереально, кем-то нарочно подстроено. Ей очень хотелось понять, раскроется ли когда-нибудь перед ней его истинная сущность?
– Но ведь это тебе, Проныра, хотелось покататься на коньках.
– Ну и что? Ты меня в этом обвиняешь?
Он пристегнул ремень безопасности.
Очарованный самонадеянностью ее молодости, Норрис не смог сдержать улыбки. Это качество его влекло к ней сильнее всего, и он постоянно пытался сообразить, как его лучше использовать и при каких обстоятельствах это достоинство девушки могло бы оказаться наиболее ценным. Он включил машину, двигатель зарокотал на холоде негромко, но уверенно.
– А что было первым, что ты во мне заметил? – спросила девушка.
– Молодец, Джулия! Отлично. Прекрасно исполнено. Никогда не торопись с вопросом. Повремени немного, чтобы человек, который знает ответ, захотел с тобой говорить. Умерь свое любопытство. Сделай вид, что задаешь вопрос как бы между прочим, просто так, чтобы поддержать разговор, и больше ничего. Ты это сделала просто замечательно.
– Иди ты, Селвин, знаешь куда?
– Ты права. Но это мы это обсудим как-нибудь в другой раз. А сейчас, – сказал он, – тарелка горячего супа. Поехали.
«Инфинити» плавно выехала со стоянки и пристроилась в хвост недлинной цепочки машин, проезжавших по шоссе, проложенному через вершину горы. Проходя между взорванными для его прокладки скалами, дорога изгибалась и петляла, и вскоре справа перед ними открылась восхитительная панорама восточной части города. Селвин Норрис повернул на смотровую площадку, заставленную машинами, в которых сидели влюбленные. Перед ними раскинулась грандиозная ледяная равнина города, искрившаяся яркими огнями и дымившая трубами.
– Представь себе мир, в котором мы живем, – сказал он так, будто предлагал ей все, что открывалось с горы ее взору.
– Хорошо, – откликнулась она, – попытаюсь.
– Советский Союз развалился на части. В его бывших республиках проблем выше головы, многие сами могут распасться быстрее, чем успевают печатать новые карты.
– Да, Селвин, там, наверное, невообразимый кавардак, – согласилась Джулия, передернув плечами, хотя уже начала согреваться. – Как ты сам считаешь?
– Сверхдержава превратилась в бандитское государство. Потерявшие совесть бюрократы воруют доллары десятками миллионов. Банкиры стали миллиардерами, но около пятидесяти из них только в прошлом году погибли ужасной смертью. Это просто в голове не укладывается! Чтобы преступники могли успешно действовать, нужны мощные организации, в планы которых входит установление все более тесных, постоянно расширяющихся связей с Западом. Корни и щупальца преступности растут одновременно, опутывая весь земной шар.
Глядя на город с обрыва, Джулия слушала его скептически.
– Селвин, не сгущай краски, – возразила она. – Преступность существовала всегда.
Его самоуверенность и апломб слегка ее раздражали, он держал себя так, будто у него уже были готовы ответы на все вопросы, даже на те, которые она еще не сформулировала.
– Там, – сказал он, кивнув в сторону городских огней, – не на жизнь, а на смерть воюют «Ангелы ада» с «Рок-машиной». Они пользуются цепными пилами как оружием. Рвутся бомбы, гибнут люди… А теперь вот что себе представь, Проныра. Эти байкеры дерутся бок о бок с бандами иностранцев, действующими под началом бывших сотрудников КГБ, которых выгнали с работы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27