Роксана. Но почему ты пишешь только об отношениях между мужчиной и женщиной?! Что, разве нет других тем, кроме любви?
Матье. Есть, но, во-первых, эту тему я знаю лучше других, а во-вторых, мне хотелось бы на этом высокогорном плато, перерезанном дорогами вдоль и поперек, протоптать свою собственную тропинку.
Роксана. Час от часу не легче! Значит, ты хочешь, чтобы эта история любви была еще и оригинальна?
Матье. Вот именно! И мало того – чтобы это была любовь между мужчиной и женщиной.
Роксана. Ну, твое самомнение не имеет границ! Скажи уж просто, что хочешь журавля в небе!
Матье. Пока что я ловил только синиц – актрис без ролей, или воинственных цапель, стремившихся меня завоевать и подчинить, или незамужних наседок, непременно жаждавших «уз брака»!
Роксана. В таком случае надо продолжать охоту, ворошить постельное белье, извлекать руду на поверхность…
Матье. Не могу же я в принудительном порядке спать с женщинами ради творческих интересов?
Роксана. В поисках вдохновения писатель должен уметь жертвовать собой.
Матье. Прошло золотое времечко! Я вышел из того возраста. Настала пора стрекозе ползти к муравью.
Роксана. Лестная формулировка!
Матье. Но я придумал! Двойничок нашептал мне ее утром на ухо. И он же надоумил пойти к тебе.
Роксана. Надеюсь, не с намерением поживиться в моих закромах?
Матье. А почему бы нет?
Роксана. Потому что они пусты или, вернее, полны, но не тем, что тебе полезно: мыслями о сыне, о мастерской, о книгах, о доме, о тебе, о других моих друзьях, о заказчиках…
Матье. И в перспективе никакой идиллии?
Роксана. Ни малейшей. Кроме одной восхитительной авантюры.
Матье. А?
Роксана. Ее герой – жизнь.
Матье. О!
Роксана. Редко кто так воспринимает жизнь, но, хоть это и необычно, для сцены – невыразительно.
Матье. Среди твоих знакомых, даже деловых, нет кого-нибудь… из ряда вон выходящего?
Роксана. Нет… Не припоминаю.
Матье. Не хочешь мне помочь!
Роксана. Мне очень жаль!
Матье. Мне еще больше!
Роксана. Послушай, Матье, все не так трагично. Ты придумаешь сюжет. У тебя еще столько времени.
Матье. А мои налоги, которые я должен внести до пятнадцатого июля?
Роксана. Ты получишь деньги, когда начнутся съемки по твоему последнему сценарию, двенадцатого мая.
Матье. Да, но только аванс. Поставь себя на мое место – между остатком прошлого налога, который я должен платить в будущем, и первым взносом будущего налога, который я должен уплатить раньше срока, мне не так уж много остается времени, чтобы перевести дух.
Роксана. В крайнем случае я, может быть, смогу тебя выручить… немного…
Матье. Нет-нет, спасибо тебе… С тебя хватит и Николя. И потом, это не основание – в конце концов я их откопаю где-нибудь, моих будущих героев!
Роксана. Хочешь, мы их вместе поищем? Сегодня! У меня сегодня свободный день.
Матье. С радостью! Но где?
Роксана. Как ты смотришь на новый микрорайон Понти?
Матье. Вот уж не вдохновляет!
Роксана. Наш друг Ванно открывает там сегодня новое помещение для мэрии и культурного центра. Он приглашал меня приехать.
Матье. Ты думаешь, это мне что-то даст?
Роксана. Посмотрим!
Матье. Что я теряю?… И кроме того, на обратном пути можно будет заглянуть в Льеду!
Роксана. Ну нет! Я не могу видеть дом в этом состоянии! Меня охватывает такая тоска…
Матье. Однако надо бы…
Роксана. В другой раз.
Матье. Ну, пусть в другой. Иди собирайся.
Роксана. Я только переоденусь. Одна минута. (Выходит.)
Матье (беря куклу). Не торопись, Юлиус со мной побудет. (К кукле.) Дружок, помоги мне, пожалуйста.
Кукла хлопает себя ручкой по сердцу.
Да, верно, я сам знаю, великий человек сказал: «Гений – в сердце». Но для меня это слишком. Я столько не прошу.
Кукла хлопает Матье по лбу.
Да, это уже ближе к делу: «Талант – в голове». (Ударяет себя кулаком по голове.) Только сейчас там звучит пустота. Ее надо заполнить; всего-то надо – женщину и мужчину. Да и женщина… (бросает взгляд в сторону комнаты Роксаны) вроде бы есть… но мужчина!..
Звонок в дверь. Матье удивлен. Он открывает и оказывается лицом к лицу с красивым, элегантным молодым человеком – Дэвидом, держащим в руке чемодан.
Дэвид. Простите, здесь живет мадам Обертэн?
Матье. Да.
Дэвид. А вы – Матье Метайе?
Матье. Да.
Дэвид. Я – Дэвид Грэг.
Матье. Грэг?
Дэвид. Да, сын того самого. Мы однажды виделись, в поместье моего отца, в Швейцарии, на озере Тюн.
Матье. Ах да! Правда!.. Проходите же, прошу вас. Озеро Тюн… Как давно это было…
Дэвид. Четырнадцать лет назад.
Матье. Ну, естественно, я вас не узнал. Вы тогда были маленьким мальчиком.
Дэвид. На вид – да, но, по существу, мне уже было под сорок.
Матье. А сейчас?
Дэвид. Быстрыми темпами приближаюсь к восьмидесяти.
Матье. Значит, у вас ранний старческий маразм?
Дэвид. Деньги никогда не были омолаживающим эликсиром… по крайней мере для морали.
Матье. О вашем отце этого нельзя было сказать. У него был очень молодой характер, а тем не менее его богатство…
Дэвид. Он! Он… с ним не родился. Он добился его в трудной борьбе, и очень не скоро. Власть денег для первого поколения – хмель и стимул; для второго – похмелье и тяжелый сон… У вас кофе нет?
Матье. Кофе?
Дэвид. Да, хотя бы растворимого. А то я никак не проснусь.
Матье. Не проснетесь? Растворимого? Может быть, здесь найдется. (Направляется к кухонной части комнаты.)
Дэвид. Вы по-прежнему живете внизу?
Матье (останавливается, удивленно). Откуда вы знаете?
Дэвид. От отца: он мне часто говорил о вас… и о мадам Обертэн, конечно.
Матье (из кухни). Меня это не удивляет: я знаю, что он ее очень любил… Впрочем, она его тоже.
Дэвид. Он был ее лучшим заказчиком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27