— переспросил Конан. Лицо варвара окаменело — воспоминания прошлого стремительно пронеслись в голове: таинственный Талисман Света, черный колдун Нэг, полчища мертвецов-зомби и еще девушка… как ее звали? Кажется, Эшали. Ее киммериец припомнил с удовольствием: лицо его смягчилось и загадочная улыбка заиграла на губах. -
— Что с тобой, Конан, тебя что-то встревожило?
— Нет-нет, продолжай, друг, — отмахнулся северянин от воспоминаний.
— И вот, этот парень, остановившись в трех шагах, долго глазел на нас и о чем-то думал. Глаза его были черны, как кожа кушита! Просто дырки в черепе, из которых на меня глянула ночь! Я даже почувствовал холод, меня всего затрясло, и я ничего не мог поделать с этой проклятой трясучкой: дрожал так, что зубы стучали не хуже пиктских барабанов. Тут впервые я подумал, что нас ждет кое-что хуже пыток и смерти.
А колдун, повернувшись к молчавшим пиктам, только бросил:
— Не сегодня и не здесь.
И — ни звука! Пикты послушно стали расходиться. А ведь лишить их любимого зрелища — это все равно что отнять кость у голодного пса. А тут не то что не взвыли, никто даже не пикнул. Колдун скрылся в своем шалаше, а нас отвязали и бросили в какой-то сарай до утра. Утром они за нами явились размалеванные, что шлюхи в Велитриуме. Без колдуна пришли, приказали идти вместе с ними.
Шли мы на запад — солнце все время за спиной оставалось, долго шли, то болотом, то лесом. Не знаю, куда они нас тащили, только чем дальше в лес, тем на душе у меня тревожнее становилось. Что-то скверное есть в тех болотах, я бы туда по собственной воле ни за что не полез. Холодом от них веет могильным… Ты меня знаешь, Конан, я никогда трусом не был, но тут и меня проняло, да и сами дикари, вижу, трясутся, словно хвосты заячьи, и все молчком топают.
«Ну, — думаю, — не иначе в гости к колдуну направляемся».
Я как встречу с ним представил, как глаза его вспомнил, у меня сердце заколотилось.
И тут случай этот представился, и, уж поверь, я его не упустил. Прыгнул в воду головой вниз — лучше утонуть, чем сдохнуть от пыток. Обратную дорогу я хорошо запомнил. Удивительно, эти демоны даже не гнались…
Конан стремительно наклонился к другу, зажимая ему рот ладонью. Прислушался — не показалось ли?
Нет — вот опять зашуршало. Киммериец взглянул на Троттена — следопыт глазами дал понять, что тоже услышал. Конан осторожно выглянул из-за бревна, долго и пристально всматривался в густую зелень.
Шагах в пятидесяти веточка слегка шелохнулась — словно от дуновения ветерка.
«Да только ветер сейчас не с той стороны. Слишком близко дикари подобрались, — посетовал про себя Конан. — Сколько их, двое? Да нет, пожалуй, трое… Кром, один прямо сюда ползет! Ну что ж — встретим!»
Киммериец отдал Троттену свой топор, знаками показал, что врагов всего трое и где находится каждый из них. Следопыт кивнул в ответ, мол, понятно.
Словно змея, Конан бесшумно скользнул в заросли ежевики.
Пикты были совсем рядом. Сейчас прижавшемуся ухом к земле киммерийцу казалось, что лес содрогается от их тяжелой поступи.
Не каждый осмелился бы устроить в конаджохарских лесах засаду на пиктов — эти бестии чуяли любую опасность за лигу и нередко ничего не подозревающий охотник сам превращался в дичь.
Конан тоже не любил засад, но совсем по другим причинам. Для северянина существовал только один достойный способ боя — когда ты лицом к лицу с противником, глаза в глаза, клинок против клинка. Стрельба из-за кустов и удары в спину не для него. Он и сейчас не собирался изменять этим правилам, готовясь выйти навстречу врагам.
Но в этот раз что-то сразу не заладилось, и, когда Конан понял, в чем дело, было уже слишком поздно. Пиктов оказалось больше — двое против него, двое против Троттена.
С криком, в котором смешалась ярость и досада, Конан бросился на врагов. Пикты, не ожидавшие нападения, на мгновение застыли, и этого вполне хватило киммерийцу.
Сверкнуло лезвие двуручного меча, и оба воина рухнули на землю, скошенные одним, страшной силы ударом.
Теперь успеть помочь другу. Через валежник, через колючие кусты ежевики… Уже не скрываясь, с громким вызовом на поединок — может, это привлечет внимание пиктов или хотя бы даст выиграть время. Впереди послышался хриплый стон. Затем возня…
Конан вырвался из кустов, перемахнул через колоду, сбив с ног замешкавшегося пикта, склонившегося над окровавленным телом Троттена. Удар был настолько силен, что воин кубарем покатился по траве да так и остался лежать бездыханным. Второго киммериец нашел в нескольких шагах с проломленной топором головой.
Конан похоронил всех в одной могиле. Отыскал небольшую ложбинку, перетащил тела и старательно завалил камнями, чтобы дикие звери не растащили останки.
Слова Троттена не шли у Конана из головы. Но сведений слишком мало. Наверняка придется лезть к пиктам в логово, чтобы узнать все подробнее. Так стоит ли откладывать? Кроме того, таинственный колдун, судя по всему, земляк киммерийца, весьма заинтересовал Конана. В душе варвара кипели презрение и ярость к предателю. Черная метка на груди колдуна всколыхнула мрачные воспоминания, а огромный рубин разбудил любопытство варвара.
Конан принял решение. Отсюда через леса Конаджохары, через Черную реку до пиктской деревушки Гвавель он знал дорогу. Далее на запад, в глубь болот. Так далеко киммериец еще не забирался. Дурные слухи о болотах ходили по всему приграничью — злые места, населенные демонами.
Три дня крался Конан нехожеными лесными тропами, забираясь все дальше и дальше в глубь страны пиктов. Он поднимался с первыми лучами солнца и шел до заката, порой прихватывая часть ночи и ориентируясь только по звездам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10