- склонившись над столом, вполголоса спросил он.
- Понимаете, Миша, расстроилась я. Сейчас был разговор с начальством, они хотят, чтобы я свой отпуск за прошлый год взяла сейчас же. Я рассчитывала соединить за тот и за этот вместе и отгулять в сентябре, но ничего не получится. У моих сменщиков так составлен график отпусков, что…
- И это все? - спросил Михаил.
- Понимаете, я так рассчитывала…
Михаил весело усмехнулся.
- Есть из-за чего убиваться! По мне, отдыхать всегда хорошо.
- Но куда я зимой денусь? Путевку в дом отдыха купить уже не успею…
- Вот что. Завтра встретимся, что-нибудь придумаем. Когда надо уходить в отпуск?
- Уже отправили приказ машинистке. Через пять дней.
- Ну, не расстраивайтесь. Придумаем что-нибудь…
…На свидание Зароков пришел с готовым планом. То, что он собирался предложить Марии и о чем хотел ее просить, выглядело совершенно естественно, по-житейски понятно и уместно. Больше того: главное - его просьба будет, наверное, воспринята всего лишь как благовидный предлог, который позволит Марии без особых усилий справиться с самолюбием и принять его дружеское предложение.
- Вчерашняя хандра прошла? - весело встретил он Марию, видя, что она совсем не хмурая.
- В конце концов надо же кому-то пойти в отпуск и в январе, правда? - сказала Мария. - Что будем делать?
- Давайте погуляем, пока не замерзнем, затем где-нибудь посидим, пока не отогреемся, а потом - воля ваша.
Он взял ее под руку. Они шли, слушая, как скрипит под ногами свежий сухой снежок. Зимние сумерки сгущались, фонарей еще не зажгли, и улицы с усыпанными снегом ветвями черных лип, решетками скверов, карнизами зданий на несколько минут стали похожи на гравюру. Но загорелись молочно-белые плафоны фонарей, и все изменилось. Где-то в переулке послышались клики мальчишек, где-то вдруг заливисто зазвонил трамвай. Казалось, вместе с электрическим светом разом ожили звуки притихшего было города.
- Так я, кажется, придумал… - начал Михаил. - Вы когда-нибудь в Москве бывали?
- Два раза, но проездом - с вокзала на вокзал. Можно не считать.
- Почему бы не съездить как следует?
- Что вы! На такую поездку у меня нет денег. В Москву надо очень много. Одна дорога…
Михаил перебил ее:
- Но слушайте, Мария, пусть эта поездка будет вам подарком от меня. Я сейчас просто набит деньгами, и они же, вы знаете, шальные, достались случайно.
Она взглянула на него как-то рассеянно.
- Нет, нет, слишком дорогой подарок. К таким подаркам я не привыкла.
- Хорошо, - попробовал он с другого конца, - возьмите у меня в долг. Я подожду, пока вы не разбогатеете. Ведь на десять дней житья и на дорогу много ли нужно? Сто, ну сто пятьдесят рублей.
- В долг брать я тоже не привыкла.
Михаил был почти обижен.
- Ладно, в таком случае я открою вам один секрет. Можно считать, что это останется между нами?
Мария пожала плечами.
- Зачем вы спрашиваете? Да и кому мне передавать секреты? Разве что Ленке…
- Слушайте, Мария, - наклоняясь к ней поближе, начал Зароков. - Я расскажу одну историю, не очень длинную, а потом попрошу вас об одолжении, но, прежде чем соглашаться или отказываться, попробуйте понять меня. Это не так уж трудно.
Он сделал паузу, пока они переходили через оживленный перекресток, и продолжал:
- Во время войны у меня был друг, звали его Павел Матвеев. Мы долго, почти полгода, служили в одной части. Для передовой полгода - это, поверьте, большой срок. Это было в сорок третьем, уже после того, как я побывал там, у немцев. И носил я в то время не свою настоящую фамилию. Под настоящей после плена можно было угодить… ну, знаете сами, наверное, что иногда случалось с бывшими пленными во время войны… Так вот, этот Павел Матвеев был единственный человек, который знал, как меня зовут на самом деле.
Он закурил, затянулся несколько раз подряд.
- В одном бою, уже далеко за Днепром, его ранило. Ранило тяжело, в живот. Я был возле него, когда Павла отправляли на грузовике в тыл. Фельдшер, который ехал с ним, сказал, что скорей всего Павел не выживет. Наверное, так думал и он сам, потому что, когда мы прощались, он отдал мне золотой медальончик на цепочке и свою небольшую фотокарточку. И просил сохранить, а если что - передать на память матери. И то и другое у меня сохранилось, я вам потом покажу.
Михаил опять прервал себя на людном перекрестке.
- После войны все у меня так закрутилось, запуталось, что ехать в Москву искать Павла или его мать - времени не было. Да, я, кажется, забыл сказать, что Павел - москвич. Ну вот. Да к тому же у меня и своя забота была - разыскать сестру. Ее-то я искал, конечно, но тоже не нашел. Может, вышла замуж, сменила фамилию. Одно только я узнал: из Горького, где мы жили с ней вдвоем перед войной и откуда я призывался в армию, она уехала еще в сорок пятом, в феврале, а куда - никто не мог сказать. Адрес Павла я знал. Начиная с сорок восьмого писал раз шесть или семь, но ответа не получал. И мои письма обратно тоже не приходили. Я уж думал - может, их дом сломали? Но этого не может быть, тогда бы мои письма возвращались. Значит, что-то не то… На будущее лето я наметил, что обязательно съезжу в Москву, попробую разыскать или узнать, в чем дело. А тут вот ваш неожиданный отпуск. Я и подумал - попросить бы вас…
После, спустя много времени, Мария и сама удивлялась, как это она с такой легкостью, даже с энтузиазмом согласилась на предложение Михаила. Но тон его был настолько искренен, а задача помочь двум друзьям снова найти друг друга показалась ей столь благородной и трогательной, что вся щепетильность и соображения самолюбия улетучились.
Они не пошли отогреваться ни в кафе, ни в ресторан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17