Мади поморщилась и не ответила.
Так ты не предупредила их? — удивилась ее мать. — Ты не сказала, что этим летом мы никуда не поедем?
Да, мама, — призналась Мади, — я ничего им не сказала. — И, обращаясь ко всем нам, объяснила — Я не хотела вам ничего говорить до последнего момента. Я надеялась, что когда все уже будет решено и подготовлено, вы не сможете отказаться от поездки…
Ты за кого нас принимаешь? — возмутился Бифштекс. — Мы что, предатели, по-твоему?
Мне очень жаль, — сказала мадам Шарве, — но в этом году мы не сможем жить в гостинице, особенно на курорте: там всегда все дороже. Весной мы потратили все наши деньги на машину. Ничего страшного, мы покатаемся по окрестностям Лиона, а Мади поедет на несколько недель к бабушке в Воньерэ.
Ну что ж, — отозвался Корже, — тогда и мы не поедем на море. Поставим палатку рядом с Воньерэ.
Воньерэ! — вздохнула Мади. — Это деревушка километрах в двадцати от Лиона. Там даже искупаться негде. Вы умрете со скуки. Нет уж, лучше поезжайте на море без меня…
Мы растерянно молчали. Кафи обеспокоенно смотрел то на нас, то на Мади.
— Мне действительно очень жаль, — повторила мама Мади. — В любом случае мы бы не нашли места в гостинице. На курорте комнаты надо заказывать за месяц.
Итак, наш прекрасный план рухнул… Мы уже собирались уходить, но тут Кафи навострил уши, услышав на лестнице чьи-то шаги. Это возвращался с работы мсье Шарве. Он был в кепке, украшенной буквами «ТОЛ» («Трамваи и омнибусы Лиона»). И омнибусы, и трамваи уже давным-давно исчезли из нашего города ткачей, их заменили быстрые и бесшумные троллейбусы, но транспортная компания, в которой работал отец Мади, не стала менять название.
Мсье Шарве знал всех нас, включая Кафи, которого он погладил по спине. Повесив кепку на вешалку, отец Мади обратился к нам:
Ну что, ребята, что с вами? У вас ведь каникулы, что вы такие грустные?
Это из-за нас, папа, — быстро ответила Мади. — Они хотели поехать на море, но теперь не едут из-за меня.
Вы хотели отправиться к морю? — переспросил мсье Шарве. — Отличная мысль! Газеты обещают жару в конце месяца. В Лионе невозможно будет дышать… А где вы собираетесь там жить?
Мы хотели купить палатку, — сказал Гиль.
Правильно, с палаткой проблем не будет. Так зачем оставаться здесь? Мади не обидится, если один раз вы съездите без нее.
Вот-вот, папа, именно поэтому я не хотела им ничего говорить.
Все снова замолчали. Шарве посмотрел на дочь и под маской равнодушия разглядел глубокое разочарование. Потом он вдруг заявил:
На самом деле выход есть.
Какой, папа? Говори скорее!
Я только что узнал, что смогу взять отпуск не в сентябре, а в августе. Мы собирались в Воньерэ, но… почему бы нам тоже не заняться туризмом?
Мадам Шарве, побледнев, смотрела на мужа.
Спать в палатке?! Какой ужас! Тот улыбнулся ее негодованию.
Тебя так это пугает?
О Боже! Спать чуть ли не на улице, в любую погоду, дрожать от холода и промокать до нитки!..
Ошибаешься! В палатке не бывает холодно, к тому же современные палатки практически не промокают. А обойдется нам это не дороже, чем если мы останемся здесь или поедем в Воньерэ.
Да, да, мама! — умоляла ее Мади. — Это прекрасная идея. Почему бы не попробовать? Давай в конце месяца поедем с ребятами на море!
Не знаю даже, что сказать… Жить в палатке, как цыгане?.. Я к этому не привыкла. А если через два дня я запрошусь обратно в Лион?
Мы тут же вернемся, правда, папа?
Решено, — ответил Шарве. — По крайней мере, ребятам не придется сидеть все лето в городе.
Мама Мади поняла, что ее недоверие к палаткам может всем испортить каникулы, и глубоко задумалась. А потом вдруг решительно заявила, махнув рукой:
А, будь что будет! И пусть никто не говорит, что из-за меня вы не увидите моря.
Спасибо, мама! — закричала Мади, вне себя от радости.
ТОЛ
— Люнель! — объявил шофер. — Все на выход! Огромный грузовик остановился на площади, немного в стороне от шоссе, и Кафи первым спрыгнул на землю. Шофер помог нам выгрузить шесть велосипедов, прицеп для моей собаки, палатку и рюкзаки, набитые одеждой и всяческой утварью. Настоящий табор! Потом водитель поспешно залез обратно в кабину. Он выбивался из графика и поэтому даже не согласился выпить с нами лимонада.
— До встречи, сорванцы! Видите указатель: «Пор-ле-Руа, 23 километра»? К полудню будете там… Счастливых каникул!
Было всего десять часов утра, но июльское солнце уже пригревало дремлющий южный городок. Я только слез с грузовика, а уже чувствовал себя дома — таким знакомым казались акцент прохожих и стрекотание кузнечиков на платанах. Мне казалось, что я в Реянетте, моей родной деревне…
— Придется привыкать, — сказал Корже, — тут печет, как в Сахаре.
Мы быстро закрепили куртки и сумки на багажниках, а Корже тем временем приладил к своему велосипеду громоздкую палатку, купленную нами на блошином рынке в Лионе. В ней было килограммов пятнадцать, не меньше. Я прикрепил сзади прицеп, и Кафи, который уже запарился в своей шубе, тут же прыгнул туда.
— Вперед, в Пор-ле-Руа!
В общем-то мы никуда не спешили… нам просто очень хотелось побыстрее увидеть море. Наш караван ехал по неширокой извилистой дороге; по бокам тянулись нескончаемые виноградники. На дороге не было ни пятнышка тени. К счастью, вскоре появились первые озера, которых, как следовало из моей карты, в этих местах было полным-полно. Да и в воздухе почувствовалась прохлада: с юга потянуло легким морским ветерком. Мы приближались к морю.
Через час мы подъехали к знаменитой крепости Эг-Морт, стены которой сверкали на солнце.
Сделаем привал, — предложил Гиль, очарованный высокими зубцами на верхушках стен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28