— Вы же сами сказали, что это не ваша шляпа.
— Я пропал, — повторил он. — Слушай, ты хорошо осмотрела эту шляпу?
— Еще как!
— А под кожаным отворотом не заметила небольшого листка?
— Нет.
— Ты уверена?
— Как нельзя более.
Пан Коленка отрешенно опустил руки.
— Почему, — прошептал он, — ну почему ты не сказала, что получила эту шляпу от профессора?
— Да разве я знала, что это так важно? Вы даже не сказали мне, что было в этой шляпе, и почему так внезапно возросла ее ценность.
— Может быть, в этом моя вина, — тихо прошептал он, словно самому себе.
— Или вы думаете, что это была та самая шляпа за сто тысяч?
— Я не уверен, но… Так мне кажется.
— И вы ее не узнали?
— На меня нашло затмение. Она мне показалась слишком старой и изношенной. И только сейчас профессор открыл мне глаза.
— Именно, — подхватила я. — Но как ваша шляпа попала к профессору?
— Случайно, моя дорогая, совершенно случайно. Он нашел ее на пляже. Видимо, кто — то выкинул шляпу в море, а море выбросило на берег. Не удивительно, что она изменилась и деформировалась.
— А зачем профессору понадобилась такая шляпа?
— Откуда я знаю? Он говорил мне сегодня, что любит собирать на берегу выброшенные морем вещи. Будто бы они приносят ему удачу. У всех у нас свои причуды, и каждый по — своему немножечко чудак.
— Если шляпа была счастливым талисманом, то почему профессор отдал ее мне?
— Ты ему понравилась, моя дорогая. — Пан Коленка благосклонно взирал на меня. — Напоминаешь ему горячо любимую внучку. Он сказал, что ему по душе такие сумасбродные девчонки.
— Он даже не вспоминал, что выловил эту шляпу в море… Но была ли она той самой?..
— К сожалению, все говорит о том, что это была та самая шляпа.
— Откуда вы знаете?
— Потому что под отворотом внутри шляпы была газетная прокладка.
Возглас удивления не сорвался с моих уст лишь потому, что я просто окаменела. Какое невезение! Держали в руках шляпу за сто тысяч, а теперь у нас фига с маслом!
— Я не видела этой прокладки, — проговорила я после недолгого молчания.
— Но ее видел профессор и выбросил, так как шляпа была ему мала.
— А листок?
— Листка, говорит, не заметил. Возможно, выбросил вместе с газетной прокладкой.
— Вот тебе на! — вздохнула я.
— Сплошное несчастье! — посетовал виолончелист. — И к тому же нет шляпы.
— А для чего вам шляпа, если в ней не было листка?
— Не уверен, что не было. Мог там быть, так как я, помнится, засунул его очень глубоко.
— А почему вы спрятали листок в шляпе?
— Это у меня давняя привычка.
— И вообще, что это был за листок?
Пан Коленка всмотрелся в меня сквозь толстые стекла, будто только сейчас увидел.
— Я же говорил тебе, что до среды не могу этого сказать.
— Не много же времени вам осталось, — колко заметила я.
Он поднес руку к лицу и глубоко задумался.
— Да, Девятка, у меня осталось мало времени, и к тому же кто — то унес шляпу из моей комнаты. Я был тогда так ошеломлен появлением профессора, что забыл запереть дверь.
— А папка? — испуганно вскричала я.
— Папка? — с трудом выдавил из себя внезапно побледневший пан Коленка. — Что ты знаешь о папке?
— Очень прошу меня извинить, но тогда… я… я не только присматривала за бобами. Так случилось, что я случайно заглянула в футляр, потому что… потому что хотела посмотреть, как выглядит виолончель.
Пан Коленка опустил голову.
— Папку, к счастью, не забрали, только шляпу. — Он вдруг выпрямился и изо всех сил шлепнул ладонью по бедру. — Но кому могла понадобиться эта шляпа, ведь… — Он оборвал фразу и удрученно развел руками.
— Ведь, — продолжила я за него, — вы кричали на все кафе, что потеряли целое состояние.
— Я все это кричал?
— Может быть, еще больше… Вы наделали много шуму и совершенно напрасно повесили объявление. А теперь не можете себе простить и еще удивляетесь…
— Да, — горестно вздохнул он, и снова передо мной был совершенно отчаявшийся человек. — Да, моя дорогая Девятка, потому и повторяю, что я погиб.
У него был столь плачевный вид, что жалко было смотреть.
— Еще не все потеряно, — подбодрила я его. — Не надо падать духом и отчаиваться, это вам не поможет. Я постараюсь найти эту шляпу. Может, скажете, кого вы подозреваете…
— Конечно, этого прохвоста Кардасевича, — оживился пан Коленка.
— Но ведь Кардасевич играл тогда в бридж.
— Это еще не известно. Профессор клянется, что именно он забрался в его дом.
— Чудес не бывает! Если пан Кардасевич играл с дамами в бридж, то не мог ни забраться в дом к профессору, ни свистнуть у вас шляпу.
— А может быть, свистнул шляпу тот бедняга, парализованный, живущий в башне на первом этаже?
— О, уже теплее. Однако это был не калека, так как он в то время тоже находился в гостинице. Я видела его в холле.
— Так кто же в таком случае?
— Это я хотела спросить у вас. Вы видели элегантную даму, которая приходила к калеке?
— Разумеется! — Пан Коленка хлопнул себя по лбу. — Как это мне в голову не пришло? Я видел, как она входила в башню во второй половине дня. Я еще подумал, что она пришла позаботиться об этом несчастном бедняжке.
— Бедный, несчастный… — поддакивала я, кивая. — Могу пожелать лишь, чтобы вы сами умели так же прыгать, как он.
— Что ты на него наговариваешь?
— Не наговариваю, я своими глазами видела, как он пытался забраться в дом к профессору.
— А я — то думал, что это самый несчастный человек на свете…
— Не надо думать, нужно просто иметь голову на плечах, — решительно заявила я. — Я уверена, что шляпу вынесла пани Моника. Итак, прошу вас не нервничать, а я постараюсь принести вам шляпу.
Просияв от радости, пан Коленка протянул ко мне руки и, если бы не ограда, прижал бы меня к груди, как собственную дочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57