Вот чего грузин боялся на самом деле — налоговой полиции.
— Но должны же быть какие-то следы? — допытывался Денис. — Транспорт?
— Транспорт был мой, — сказал грузин. — Он объяснил, куда подъехать и где забрать. Таможенный терминал в Бусиново. Там какие-то люди перегрузили контейнеры с бутылками с железнодорожной платформы на мою машину, и все.
— А как вы с ним общались? Что это был за человек? Русский? Кавказец? Иностранец?
— Русский, русский, — закивал головой грузин, довольный, что хоть что-то может сказать наверняка.
От «Кубышки» Денис за несколько минут доехал до «Глории». Там он обнаружил хмурого Макса, который воткнулся в свой монитор и даже голову не поворачивал, а еще — стильную длинноволосую брюнетку в джинсовом костюме, которая развалилась в кресле, положив ноги на стол. Рядом валялся маленький рюкзачок, какими модная молодежь пользуется вместо сумок и портфелей. Его обладательница и была Алла Снегур. При первом, самом поверхностном, взгляде на нее Денис понял, что поторопился со словом «каракатица», при втором понял, что работать рядом с такой красоткой будет, пожалуй, нелегко, просто в силу физиологических причин.
— Макс, почта есть? — поинтересовался Денис.
— Нет.
Отвечая, компьютерщик нехотя повернулся, и Денис увидел у него под правым глазом весьма приличный синяк. И свежий, что было очевидно, поскольку они только вчера виделись. По легкой мимике госпожи Снегур и угрюмому молчанию самого Макса Денис сообразил, что у них тут состоялось неформальное знакомство, и приведшее к таким вот последствиям. Денис сразу же вспомнил, как утром по телефону Макс ему сказал: «Хороша каракатица». Все ясно, произвела, значит, девушка впечатление на компьютерного гения, а потом, когда он к ней подкатил, еще больше его усилила. Ай да Алла Снегур! Денис посмотрел на молодую женщину с еще большим интересом, тем более что делать было нечего — он ждал звонка от криминалиста.
— Так откуда вы знаете Вячеслава Ивановича Грязнова? — спросил он, всем своим видом демонстрируя, что понятия не имеет, кто она такая.
— Тусовались вместе, — сказала Алла. — На рэйв-дискотеке.
— Понятно, — кивнул Денис, — это он любит, известное дело… — Потом представил себе дядю генерал-майора, отплясывающего, как это сейчас говорят, на молодежном танцполе, не выдержал и засмеялся.
Студень вскоре позвонил и сообщил, что отрава в водке таки была, правда, спирт нормально очищен, скорей всего, бутылка была элементарно грязной.
— А в других бутылках что?
— В других бутылках — тоже дрянь, — сказал Студень, — хотя и значительно чище. И что симптоматично — водка везде одинаковая, что «Пшеничная», что «Посольская» и так далее — разницы никакой, только в этикетках. Из общей бочки, так сказать, разливали. Само по себе это уже говорит о многом. В общем, вашим ребятам, Денис Андреевич, просто сильно не повезло. Хотя, с другой стороны, то, что они выжили, как раз свидетельствует об обратном.
Денис поинтересовался, узнал ли Студень что-нибудь еще принципиальное об этой водке, и оказалось, что да. Водка — ни черта не кристалловская и даже не московская, потому что этикетка отпечатана на бумаге такого древнего советского производства, какую в Москве (и не только в Москве!) давно не используют, так что тут явно пахнет провинцией. А если быть точным, то в картотеке ЦСЭ значатся только два города, на продукции из которых иногда еще используется эта бумага — в виде упаковок и этикеток: Ульяновск и Придонск Ростовской области…
— Как вы сказали? — удивился Денис. — Придонск? Странно… Ну ладно. Водку могли разлить и здесь, а этикетки оттуда привезти.
— Могли, — согласился Студень. — Только вряд ли. Во-первых, вы мне сами сказали, что для Москвы она очень дешевая, но для провинции — в самый раз. А во-вторых, этикетка приклеена канцелярским клеем, выпущенным тоже в советские времена на Придонской химфабрике — это особый состав, нигде и никогда не повторявшийся. Хорошо, что в моем банке данных хранится, иначе бы вообще не идентифицировали.
— Значит, Придонск, — повторил Денис. — Ростов-на-Дону. Не люблю совпадения.
Он позвонил дяде и попросил проверить таможенный терминал в Бусиново.
Через два часа стало известно, что там никто о таинственном придонском поставщике спиртного понятия не имеет. То есть понятно, что с кем-то он в контакт вступал, кого-то подмазывал, но на таможенном терминале работает много людей, да еще в разные смены, выяснить это оперативно и в то же время неофициально весьма затруднительно.
— Дядя Слава, я уверен, что официальное следствие нам ни к чему. Я поговорю с Севой и Колей, когда они оклемаются. Уверен, что они со мной согласятся и никаких обвинений выдвигать не станут. Лучше мы сами разберемся, так вернее будет. А если вдруг нароем что-то серьезное, передадим все данные куда следует.
— Ну как знаешь, — сказал Грязнов-старший. — А как там моя Алла?
— Пока хорошо, — бодро отрапортовал Денис.
— Поконкретней нельзя? Чем занимается? Что ты о ней думаешь?
— Сидит. Молчит. Пьет чай. Мне нравится. Максу — тоже.
— У вас что, никаких дел нет, что ли? — удивился начальник МУРа.
— Теперь вот появилось, — со вздохом признался директор «Глории».
Итак, отдых впрок не пошел, как и предполагали старшие товарищи. Что ни говори, а опыт, также известный как сын ошибок трудных, — великая вещь.
— Алла, боюсь, у меня для вас все же будет работа, — сказал Денис новой сотруднице.
— А вы не бойтесь, — посоветовала Алла. — Как говорит одна моя знакомая проститутка, мы все еще будем олигархами. Так что не нужно бояться.
— Ну и знакомые у вас, — негромко сказал Макс, не рискуя, впрочем, поворачиваться от компьютера и уж тем более — приближаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13