— Двадцать пять. — Брызгалкин сглотнул и посмотрел на своего собеседника. — И пятнадцать из них сейчас.
— А не жирно?
— Не жирно! А если не устраивает, ищите другого комсомольца-добровольца. Я ни свободой, ни тем более своей шкурой за просто так рисковать не намерен.
Изложив собственную позицию, Брызгалкин вытащил из пачки сигарету и закурил. Пока он курил, в комнате царило молчание.
— Трудно предположить, что ты когда-нибудь был комсомольцем, — усмехнулся собеседник Виктора.
— Зато вы наверняка были, — огрызнулся тот.
— Я был, — согласился мужчина и поставил на стол черную сумку.
При виде сумки Брызгалкин небрежно затушил в пепельнице окурок и напрягся. Еще сильнее он напрягся, когда мужчина вытащил из сумки пистолет и положил его рядом с собой на стол.
— Убедил, — произнес мужчина. — Будут тебе твои двадцать пять тысяч.
На стол из сумки полетели пачки долларов.
— Вы не беспокойтесь за это дело, — заторопился Брызгалкин, сгребая пачки в кучу. — Все пройдет как надо. Я головой ручаюсь.
— Конечно, ручаешься, Зоркий, — согласился мужчина. — Если что-нибудь пройдет не так, я ведь тебя лично закопаю. — Он положил пистолет обратно в сумку и вернул ее под стол. — А теперь давай не ленись. Расскажи мне напоследок все еще один раз.
6
Телефонный звонок разбудил Марата Гусейнова в шесть утра. Он быстро вскочил с постели и схватил трубку.
— Доброе утро, Марат, — раздался в трубке бодрый голос. — Это Владик. Мы заедем за вами ровно через час. Вы успеете собраться за это время?
— Да, успею.
— Отлично. Тогда до встречи.
Трубка отключилась.
— Это насчет работы? — раздался с кровати сонный голос Варвары.
— Да, Варя. Мне надо собираться.
Сумка с необходимыми вещами была собрана еще вчера вечером. Ничего особенного — сменная пара белья, джинсы, свитер, складной швейцарский нож.
— Тебе поджарить яичницу или поешь бутербродов?
— Бутербродов будет достаточно.
Спустя пятьдесят минут полностью собранный Гусейнов и Варвара сидели на диване. На дорожку.
Время тянулось катастрофически медленно.
Гусейнов никогда не любил эти последние прощальные минуты. Он с удовольствием вышел бы во двор и подождал там, но вчерашние указания Мичмана на этот счет были однозначными — из квартиры самому никуда не выходить.
Вчера вечером Гусейнов несколько раз подходил к окну и аккуратно смотрел из-за шторы вниз, во двор. Джип с тремя охранниками был на месте.
Он и сейчас находился там.
Это не могло не нервировать.
Гусейнов поднялся с дивана и в очередной раз подошел к окну. Он увидел, как к джипу подъехали еще две машины. Друг от друга они отличались только номерами. Из первой машины, доставая на ходу мобильный телефон, вышел Владик. Следом вылезли несколько охранников.
Гусейнов повернулся к Варваре.
— Приехали, — сообщил он. — Я должен идти.
— Я провожу тебя до двери. — Варвара тоже поднялась с дивана.
— Не стоит, Варя. Я не люблю этого. Дверь я захлопну.
Гусейнов поднял с пола сумку, и в тот же момент раздался телефонный звонок.
— Марат, двое моих людей возле твоей двери. Можешь выходить.
— Да, я иду.
Уже держа сумку в руках, Гусейнов подошел к Варваре:
— Я люблю тебя.
— Я тоже. — Она обняла его за шею и поцеловала. — Пожалуйста, будь осторожен.
Дорога до порта заняла не более тридцати минут. За это время Гусейнов успел полностью экипироваться. Приезжавшие в порт челноки из-за обилия одежды всегда выглядели несколько крупнее, чем были в реальности. Джинсы и свитер, в которых Гусейнов приехал в порт, были на несколько размеров больше, чем те, в которых он вышел из дома и которые снял с себя в машине.
— Через три часа мы с Юрием Петровичем вылетаем в Японию, — сообщил ему по дороге Владик. — Так что насчет встречи можете не волноваться. Но о том, что Юрий Петрович будет присутствовать в Японии лично, распространяться не следует.
Формальный таможенный досмотр занял совсем немного времени. Мичман находился в прекрасных отношениях с таможенным руководством, и людей, работавших на него, практически не досматривали.
Хмурый таможенник бегло просмотрел загранпаспорт моряка и вернул его Гусейнову.
Загранпаспорт моряка — это совершенно особенный документ, который делает возможным ввоз иномарок из Японии в Приморье.
Львиная доля всех иномарок — около девяноста процентов — ввозится именно таким способом.
По обычному загранпаспорту выйти в рейс строгие таможенники, свято соблюдающие закон, разумеется, не позволят. Зато по тому же закону любой человек, имеющий загранпаспорт моряка, может привезти за один рейс несколько иномарок.
Место для машины на судне стоит примерно пятьсот долларов. Истинный покупатель выигрывает оттого, что не нужно регистрировать фирму по торговле автомашинами и платить налоги.
Кроме того, если у истинного покупателя есть хорошие связи на таможне, то во время морского перехода из Японии в Россию челнок за дополнительные двести долларов снимает с машины, например, двигатель — и автомобиль оформляется уже всего лишь как запчасти.
А значит, не нужно платить таможенную пошлину. Это еще на несколько тысяч долларов (в зависимости от марки) снижает стоимость ввоза автомобиля.
Наконец весь экипаж в полном составе поднялся на борт, и сухогруз «Ист», дав прощальный гудок, отправился к берегам Японии.
Марат Гусейнов стоял у края борта и смотрел на удаляющийся порт. Неожиданно кто-то хлопнул его сзади по плечу:
— Привет, Марат. Поздравляю тебя с началом плавания.
Даже не оборачиваясь, Марат узнал этого человека по голосу.
Перед ним стоял широко улыбающийся Виктор Брызгалкин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11