– Нуты, умник, смотри за мячом. Из-за тебя мы просрали такой бросок!
Я почувствовал себя виноватым и опять включился в игру полностью.
Когда Оу-Джи подкинул мне мяч, я решил не отступать и не передавать его и сам ринулся к корзине.
– Забрось его! – крикнул мне вслед Оу-Джи.
Я пробился к корзине. Один из парней «Банды» попытался задержать меня, но я свалил его на землю. Бедняга упал на спину, громко завопив. Раздался свисток судьи. Я посмотрел на упавшего, прошипев: «Пошел к черту, сукин сын!» Тогда он вскочил, чтобы помешать мне снова, но я оттолкнул его. В то самое мгновение, когда я, прорвавшись к кольцу, уже поднял руки вверх, я увидел Кару или мне показалось, что вижу ее, не на трибунах, а прямо перед собой на поле… Ее гигантская тень пролегла по земле и достигла загородки. Это был всего лишь мираж. Я бросил мяч и промазал.
Время стремительно близилось к финалу. Толпа кричала и требовала вернуть со штрафной Калигулу. Внезапно за две минуты до окончания игры Оу-Джи удалось вырваться вперед и забросить мяч. Нас охватила настоящая эйфория. Зрители встали со скамеек и аплодировали, пока он снимал пальто и передавал его телохранителю. Мы все-таки выиграли, хотя чуть не оказались на грани провала. Будь я достаточно предусмотрителен, то, скорее всего, смог бы разглядеть в том матче предвестие моих грядущих неприятностей, предостережение свыше. Но в то время я был еще далек от мысли, что моя судьба может так круто и неожиданно повернуться ко мне спиной.
На вечеринку в клуб Оу-Джи явилось несметное количество народу. Знаменитостей было много, но Кару и Казанову среди них я не увидел. Выпив несколько бутылок «Кристалла» с «Терминаторами», я уехал домой, положив в карман свою долю призовых.
На машине была прилеплена записка от Кары.
«Чарли, это Кара. Ты был великолепен. Я в восторге. Ты настоящий герой. Спасибо тебе огромное за победу. Все было чудесно. Мы поговорим с тобой как-нибудь вскоре».
Что-то здесь не так. Тон послания слишком уж легкомысленный и веселый. Такие письма обычно пишет человек, желающий скрыть, что у него крупные неприятности. Я прочитал текст снова, но во второй раз он не показался мне таким уж подозрительным.
Возможно, я слишком устал и в голову лезла всякая ерунда. За время работы в фэшн-бизнесе я стал повсюду усматривать подвох и утратил способность доверять людям и их словам. Слишком часто за прекрасной внешностью супермоделей мне приходилось обнаруживать крайнюю степень обычной мелочной стервозности и лживости.
Я не мог прийти в себя, вспоминая Кару на трибунах рядом с Казановой. На следующее утро я позвонил ей на мобильный, и она сняла трубку. Красавица вернулась к работе.
– Кара, что ты делала с этим подонком?
– С каким подонком?
– Ты знаешь с каким. С Казановой!
Я был очень раздражен, а она явно смутилась.
– С ним? Ничего! Просто была на матче. Он к тебе хорошо относится. Знаешь, ты ему нравишься…
– Потрясающе!
– Я что, не могла прийти посмотреть на твою игру?
– Правда?
– Правда. Не будь дураком.
Мне было трудно поверить ей. Я знал, что она не любила никуда ходить одна, но вряд ли это оправдывало выбор спутника.
– В газетах пишут, что ты собираешься уйти к нему из «Мейджор».
– В газетах? Только в «Нью-Йорк пост», Чарли. В «Уолл-стрит джорнал» ничего не пишут.
– Верно.
– С какой стати я должна к нему уходить? Зачем мне оставлять «Мейджор»?
– Не знаю, но Зули это сделала.
– Зули способна еще и не на такое. Она сумасшедшая. Сам знаешь. Ей всегда не хватает внимания окружающих. У нее мечта, чтобы на деревьях вместо листьев росли доллары.
– Пожалуй, ей бы не помешало, если бы на деревьях росли банки с порошком.
Кара рассмеялась:
– Вот видишь, сам знаешь, в чем дело.
– Но согласись, немного странно твое появление там вместе с врагом агентства.
– Он враг Ротти, а не мне. И не тебе. И если хочешь знать, его уже тошнит от Зули. Бедная, она так страдает. Мне кажется, настоящая причина ее ухода в том, что Роман не ответил на чувства Зули. А потом еще и отказал клиенту, который хотел ее заказать, написал в факсе, что вынужден принести извинения, но эта модель не получает такие ответственные контракты из-за своего недопустимого поведения.
– Что, правда? – Я вдруг понял, что стал относиться к Роману намного лучше.
– Нуда. А контракт был высокооплачиваемый.
– А Сьюзан планирует уйти?
– Чепуха. Уверена, что Зули все выдумала. Ты что, не понимаешь? Я ею восхищаюсь, она способна врать настолько самозабвенно, что, кажется, сама верит тому, что сочиняет.
Поскольку Кара отвечала на мои вопросы спокойно, я почувствовал себя излишне подозрительным идиотом.
– Извини. Но Казанова все равно производит впечатление подонка.
– Если бы ты с ним пообщался, то изменил бы свое мнение.
– Не думаю.
– Если будешь продолжать работать с нами, сам в этом убедишься. Он просто довольно своеобразный. Знаешь, эдакий староевропейский Дон Жуан. Постоянно играет свою роль. Послушай, я знакома с Данте еще с юности. Они со Сьюзан были женаты. И потом, ты склонен слишком уж преувеличивать его опасность. Он безвреден.
– Хорошо, хорошо. Пусть так.
Казанова – старый похотливый козел, я это знал наверняка, но, возможно, не будь он таким скользким и лживым, я бы еще мог его простить.
Обычно когда привозили цветы в офис, я знал, что они для Ротти, и относил их ей. И если она оказывалась на месте, то обязательно устраивала допрос.
– Кто прислал?
– Патрик Маккарти.
– Очень милые.
Если человек, приславший цветы, оказывался для нее незначительной персоной, она отвечала: «Ужасные». Или периодически велела мне отнести букет от ненужного ей дарителя какому-нибудь служащему в офисе пониже рангом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130