Потому что и он сам, и все, кто сейчас летел с ним, курили. Дым струйками вился в прохладном воздухе салона. Курили они непрерывно. Мне еще не приходилось видеть такое в самолете.
Когда Северин за завтраком стал в деталях рассказывать историю аборта Клариссы Кокс, я заметил, что Эррол словно выключился из общей беседы. Он будто погрузился в самосозерцание, усевшись в кресле так, что получилась почти безупречная поза лотоса.
Но даже во время этого короткого путешествия девушки не переставая подкалывали друг друга. Кара назвала Сьюзан «королевским размером». Зули заметила, что она может мне подойти, потому что я ношу ботинки пятидесятого размера. Сьюзан, не очень довольная такими шутками, сделала вид, будто все это ее не задело, и спросила Северина, что стряслось с его телохранителем и его менеджером Риком Комондли, который обычно сопровождал его во всех поездках.
– Он занимается проектами, которые хорошо оплачиваются. Неужели ты думаешь, что он полетит ради трех часов бесплатного шоу?
– Я очень рада, что его нет, – встряла Зули. – Он так воняет, что невозможно сидеть рядом, да и жирный, как свинья.
Они продолжали сплетничать и довольно зло обсуждать всех, кого только могли вспомнить, но Эррол не обращал на них внимания.
Наконец Кара сказала:
– На последнем показе одна пожилая дама посмотрела на Северина со всеми его телохранителями и спросила, не страдает ли он аутизмом.
Все разразились хохотом.
– Она имела в виду не «аутизмом», а «артистизмом», – возразил Северин, – это из-за ее бостонского акцента.
Так мы и летели на высоте сорок тысяч километров, перекидываясь не всегда безобидными шутками. К моменту нашей посадки в Майами я уже мог с уверенностью заявить, что прошел посвящение в ближайшие друзья Северина.
Мероприятие, на которое мы прибыли, было организовано вовсе не для геев. После показа всех пригласили на роскошный обед, где присутствовала элита Майами, как геи, так и натуралы, гости, прилетевшие из Голливуда и Нью-Йорка, а после обеда началась продолжительная диско-вечеринка.
За столом я сидел рядом с Карой, очень полным мужчиной из какого-то журнала светской хроники Майами и еще парой пожилых миллионеров. С другой стороны сидела жена одного из владельцев гольф-площадки. Ее муж непрестанно следил за мной, похоже, всерьез ревнуя, но вряд ли я давал ему объективную пищу для подозрений. На обед подавали обычные блюда, которые входили в пятисотдолларовое меню любого приличного ресторана, – запеченную баранину, рисовый гарнир и профитроли.
Когда пришло время ехать в клуб, я уже чувствовал, что с удовольствием отправился бы поспать. Но позволить себе оторваться от компании я не мог. Не знаю, был ли я в клубе единственным натуралом, не считая наших пилотов, которым Северин тоже дал билеты, но определенно я там был самым высоким по росту и самым скромно одетым гостем.
Я всем сердцем желал избавиться от этого сборища как можно скорее, и любой нормальный человек, оказавшись на моем месте, наверное, испытывал бы то же самое. Мне прежде не доводилось находиться в помещении, забитом сотней совершенно обдолбанных, перебравших спиртного и наркотиков мужчин и девятью женщинами. К тому же меня бесила музыка, звучащая так громко, что нельзя было расслышать человеческий голос даже вблизи. Девушки пытались заставить меня танцевать, но напрасно. Весь вечер я бродил вокруг стойки бара, время от времени заказывая выпивку. Мне подавали то ром, то колу, но, сколько бы я ни пил, я еле-еле мог справиться со своей сонливостью и с трудом продержался до нашего возвращения на борт самолета. Я не мог назвать такую «работу» тяжелой, но она определенно была очень утомительной.
Я собирался выпить еще пару бокалов рома, следя за тем, как ловкие руки бармена встряхивали коктейли, когда появился Северин. Сначала мне показалось, что он не слишком доволен моим поведением, но я ошибся.
– Спасибо за то, что поехал с нами, – произнес он, взяв бокал.
– Спасибо зато, что взяли меня, – отозвался я.
Он постоял рядом еще несколько минут. Большинство мужчин толкались вокруг девушек, но даже те, кто был знаком с Северином, не решались приблизиться к нему. Я думаю, он был рад этому, намеренно удерживая людей на расстоянии. Северин не очень-то любил поддерживать неинтересные ему разговоры с не очень хорошо знакомыми собеседниками.
К тому времени как я прикончил ром, Северин уже направился к супермоделям, окруженным поклонниками.
– Идемте, дети мои, пора возвращаться в Канзас.
Сьюзан и Зули, танцующие перед телеоператорами, стали просить подождать еще немного, но Северин категорически отказался:
– Чарли устал, и я тоже. Мы летим домой.
Наша компания уселась в лимузин, и Северин произнес так тихо, что только я мог его услышать:
– Иногда даже красота бывает утомительной.
Он рассмеялся в ответ на мою улыбку. С этой минуты мы стали друзьями или чем-то вроде того.
ДВАДЦАТЬ СЕМЬ, НЕЧЕТ, КРАСНЫЙ
Пожалуй, страсть к азартным играм – единственная религия, исповедующие которую не осознают, что они настоящие фанатики.
Мне азарт чужд. Я мог просадить немного денег в гольф или покер, но дальше этого мои амбиции не заходили. Мне случалось пополнять карманные деньги в колледже за счет игры в бридж, но я никогда не рассматривал эту забаву как азартную игру. Вообще же если вы нуждаетесь в деньгах, но дорожите своей шкурой, проще занять нужную сумму в долг, чем пытаться выиграть ее. Карты – вещь слишком ненадежная. Я не привык полагаться в жизни на столь эфемерные силы, как удача и случай, не больше доверял и лошадиным возможностям и лотерее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130