А она просто сидела там и глядела сквозь меня, словно я невидимая. Тогда я разверну лось, и он стоял там, ухмыляясь во весь рот. И он сказал что-то Уолтро, и она встала и пошла в палатку, как будто она его собака.
Я хотела оказаться как можно дальше от него, поэтому отправилась спать в дюны. Там меня нашел Эриен. Он принес немного новой кислоты и уговорил меня вместе попробовать. Это было невероятно. Небо превратилось в воздушный шар и взорвалось. Звезды разбегались в стороны, как искры от фейерверка, а дюны стали волнами океана. «Ветер кружит и кружит вокруг», – твердил голос у меня в голове, а может, он был и не внутри, а снаружи. Может, все было вовне и просто летело над песком?
Когда я проснулась, уже наступил день, и Эриен ушел. Вернувшись к палаткам, я не смогла найти ни Хейли, ни Агату. Я сидела и слушала, как жужжат мухи, они издают такой звук бесконечной пустоты, словно сама смерть. Терпеть не могу улеты. Из-за этих улетов я потом туго соображаю, я едва могла думать, потому что мухи уносили прочь мои мысли. Через некоторое время я заметила, что кто-то сидит неподалеку. Я услышала мужские голоса. «Если оборвать им крылья, они все равно будут жужжать», – они так сказали. Я почувствовала, что снова засыпаю, и слышала голоса сквозь сон. Они говорили: «Теперь здесь все поворачивается к смерти. Поворот. Поворот. Ветер кружит». Голос уплывал, порой они говорили по-испански, порой по-английски. И еще на каком-то незнакомом мне языке. А я брела по дюнам, и там везде лежали старые белые кости, засыпанные песком, целое поле смерти.
Но все это время я сидела там, на одном месте, и когда поняла, что снова просыпаюсь, солнце уже зашло.
Здесь машинописный текст обрывался, и переводчик снова приписал от руки: «Страницы отсутствуют». Следующий лист начинался на середине фразы:
…или если бы меня стошнило. Когда я обошла все вокруг, я подумала, что все выглядят нездоровыми. Паскаль говорит, их женщины сидят на героине, и я задумалась, не давали ли они его Хейли. Она на меня даже не смотрит, когда я прохожу мимо. Уолтро вчера весь день оставалась в своей палатке, только дети бегали по лагерю.
Ко мне пришел Мидж и сказал, что хочет показать новую игру, которой его научил Крыса. В нее играют, используя цветы апельсина, объяснил он. Надо взять побольше цветков и пойти в дюны. С их помощью надо выложить след, оставляя по цветку, обозначающему каждый шаг, и считать, сколько раз ты наступил на песок. Он сказал, что сумел досчитать до сотни. После сотни возвращаешься и пытаешься найти все цветки. Считаешь, сколько удалось собрать. Я спросила, а что же стало с теми, которые не удалось найти? Оказалось, те цветки забрал Странник. Когда оставляешь след, Странник идет за тобой.
А кто такой Странник? Мидж сказал, что Странник – это волшебник. Я посоветовала ему держаться подальше от волшебника по имени Странник.
Гильермо и Крыса уехали вместе. Сначала я подумала, что Эриен, должно быть, уехал с ними, но ночью он вернулся, весь дрожащий и совершенно обезумевший. Сказал, что у него был тяжелый улет и он остался на болотах, потому что его окружили. «Кто тебя окружил?» – спросила я. Я на него ужасно рассердилась. Он, видимо, собирается заколоть себя наркотиками до смерти. Он ответил: «Не надо так напрягаться, не надо вешать на меня свои невротические припадки и последствия ломки».
Утром я видела, как Уолтро собирает апельсины, но она двигалась в сторону от меня, а потом и вовсе скрылась из виду. Позднее я попыталась поговорить с Хейли. Я знаю, они с Уолтро стали колоться, и я напомнила Хейли, что когда мы решили вступить в коммуну, то поклялись друг другу, что никогда не подсядем на героин. Никаких инъекций. А если дела пойдут совсем плохо, мы уйдем. Но разговора не получилось. Бесполезно. Я сказала ей, что меня беспокоит Мидж, но она только все кивала, а потом сказала: «Ладно».
Прошло уже несколько дней, как я написала это. Крыса вчера вернулся, но без Гильермо и без «кадиллака». Он просто спустился с холмов. Никаких объяснений. Я много плакала. Сперва я оставалась в дюнах, но потом вернулась к палаткам, где были другие. Неб присоединился к Странникам. Я знала, что это случится. Может быть, он всегда был одним из них. Вот так. Отлично. Кому какое дело, как говорит Агата. Но Эриен стал законченным параноиком. От него нам нет никакой помощи, он только молча сидит часами, и руки у него трясутся. Я говорила с Агатой и Паскалем о том, чтобы уйти, забрав с собой Эриена, если нам это удастся. Мы могли бы взять машину, чтобы везти его по дюнам, если бы раздобыли горючее.
Снова помета: «Отсутствуют страницы».
….резал кроликов на глазах у детей. Мидж сказал, что он вынимал у них глаза кончиком ножа, затем рассматривал их через какую-то черную штуку, издававшую жужжание. Что все это значит? Микроскоп? Возможно, камера. Неужели у Крысы есть камера? Я поняла, что Мидж никогда прежде не видел такого предмета, по крайней мере, с тех пор, как стал достаточно взрослым, чтобы разбираться в подобных вещах.
Я испытываю вину перед Миджем. Он выглядит таким одиноким и встревоженным, остальные дети слишком малы, чтобы играть с ним. Мальчик ходил за мной по пятам среди деревьев и помогал собирать фрукты, и даже старался развеселить меня, уверяя, что виноград поспеет очень скоро. Он все пересчитывал виноградины в грозди. Потом заявил: «Теперь я могу сосчитать до пятисот». Когда мы возвращались, он показал мне свое сокровище. Цветы апельсина, высушенные на солнце и завернутые в кусочек ткани. Их уже пятьсот, заверил он. У него есть еще один сверток, с сушеными костями животных. Может, кроликов, но кто знает?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109