— Да как вы смеете! — закричала мама. — Я лучше умру от голода, чем соглашусь на подобное предложение!
— Могу вам сделать другое, — ростовщик пожал плечами. — Мой хороший друг — хозяин борделя, могу вас пристроить к нему. За вас конечно много не дадут, но лет за десять вы сумеете погасить хотя бы проценты. Зато это избавит вас от долговой тюрьмы!
Ростовщик захихикал, осматривая оценивающим взглядом маму с ног до головы. Мое терпение лопнуло! Нужно было поставить наглеца на место!
— Как вы смеете говорить таким тоном с моей матерью! — закричал я, выходя на середину комнаты.
— А? — ростовщик удивленно вскинул белесые брови. — Тебе чего, мальчик? Не видишь, взрослые разговаривают? Иди-ка ты во двор поиграй!
Этого было достаточно, чтобы свирепая ярость забурлила у меня в груди и полностью овладела всем моим существом.
Быстрыми шагами я подошел к ростовщику и ударил его по улыбающемуся лицу. Потом схватил его за волосы и изо всей силы трижды ударил головой об стол. Брызнула кровь, расписки, лежащие на столе, прилипли к разбитым губам торгаша.
— Ты, собака, должно быть, забыл, как нужно обращаться к знатной даме! — я все еще держал его за волосы. — На колени, кусок дерьма, или я отрежу твою вонючую голову!
Мама закричала, она видно была напугана не меньше чем ростовщик, но мне было все равно. Мое лицо пылало, а сердце бешено билось, разгоняя кипящую кровь по венам.
Бросив торгаша на пол, я наступил ногой ему на голову.
— Ты в родовом поместье Гримм, не забывай об этом!
— Да, господин, — прохрипел ростовщик, пытаясь подняться, но я ему не позволил.
Подошел Корн, в его руке был обнаженный меч, молча он, протянул его мне. Я взял оружие и, перевернув ростовщика на спину, приставил острие к его горлу.
— Прежде чем вести дела с домом Гримм научись хорошим манерам! — сказал я. Злость во мне не утихла, и я с трудом сдерживался, чтобы не надавить на рукоять.
Торгаш больше не походил на лису, его окровавленная физиономия с пузырями под носом и слезами в глазах, потеряла всякий лоск и надменность.
— Да, господин, — пропищал он.
— Ты получишь свои деньги через две недели, как тебе и предложила моя мать. Если я увижу тебя раньше этого срока, то отрежу тебе уши! Все понятно?
— Да, господин, — проблеял ростовщик.
Отпихнув торгаша ногой, я кивнул Корну. Он подхватил несчастного за шиворот и волоком вытащил из комнаты.
Тяжело дыша, я стоял посреди комнаты. Визг ростовщика постепенно удалялся и скоро совсем стих.
— Извини, что напугал тебя, — я повернулся к маме. — Просто не было сил слушать, как он тебя оскорбляет!
Мама стояла у окна, смотрела на меня, но подойти не решалась.
— Ты меня не напугал, — наконец сказала она. — Ты меня удивил.
Она улыбнулась, и это была самая замечательная улыбка, которую мне довелось увидеть!
— Мне даже показалось, что вернулся твой отец! — сказала она. — Ведь он поступил бы именно так!
Вернулся Корн, выглядел он встревоженным.
— Господин Марий приказал бы солдатам сбросить его с башни, — сказал он. — Вот только солдат у дома Гримм теперь нет…
Мама тоже нахмурилась, и я знал почему.
— Этот человек опасен? — спросил я, уже зная ответ.
— Да, — мама кивнула. — Как гремучая змея! Когда был жив Марий, он нам пятки лизал, и сам предложил оплатить снаряжение воинов для похода. Возможно, он с самого начала рассчитывал, что Марий не вернется из похода…
— Похоже на то, — согласился Корн. — У таких людей как он, все планы с дальним прицелом!
— Если бы я знал, — вздохнул я. — То сразу перерезал бы ему глотку!
— И тебя бы опять бросили в тюрьму! — возразила мама. — Ты правильно сделал, что оставил его в живых. Отцу все сошло бы с рук, но без него мы ничего не значим в Лие.
Она села за стол, сбрасывая на пол окровавленные расписки, которые принес с собой ростовщик.
— Я напишу письмо моей сестре. Ты помнишь тетю Энию? Ее муж — мастер Астор, очень богатый человек. Они с радостью нам помогут!
Мы вернем долг и больше никогда не вспомним о Спекуле!
— Так вот как его зовут, — удивился я. — Я слышал, что он снабжает армию провиантом.
— Гнилым зерном и тухлым мясом, — добавил Корн. — Похоже, что у него есть влиятельные покровители. Иначе болтаться бы ему на ближайшем суку!
Не спеша я подошел к столу и высыпал перед мамой содержимое бархатного кошелька.
Тяжелые камни маленькими огоньками рассыпались по пергаменту.
— Не нужно беспокоить тетю Энию, — сказал я с гордостью. — Как ты думаешь, эти камни много стоят?
Мама застыла не двигаясь. Перо выпало из ее пальцев, а рот смешно приоткрылся. Мы с Корном довольно переглянулись. Такой реакции мы не ожидали!
— Да, это дорогие камни, — едва слышно произнесла она. Кончиком пальца она подкатила к себе маленький черный камушек.
— Вот этот — стоит как весь наш город!
У нас с Корном даже челюсти отвисли. С недоверием мы уставились на маленький камушек похожий на черную слезинку. Он лежал, ничем не примечательный, на белой бумаге среди великолепных сверкающих собратьев.
— А откуда они у тебя? — спросила мама, не отрывая глаз от сокровищ.
Корн тут же рассказал историю с конем и седельными сумками.
— Это не простые драгоценности, это магические камни, — мама задумчиво рассматривала мои трофеи. — Если хоть кто-нибудь узнает что они у нас, нам несдобровать!
— А что это за камни? — у меня даже голова кругом пошла от таких новостей. — Что они могут?
— Вот этот, — мама показала пальцем на черный камушек. — Зовется Слезой Ротэ. О других я ничего не знаю, но чувствую их силу. Видишь, на них высечены древние знаки.
Приглядевшись, действительно, можно было разглядеть таинственные символы, вспыхивающие на миг и исчезающие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163