Кругом темно, дорогу тоже не видно. Непроглядная ночь заслонила собой всё пространство! Мы ступаем по дороге и чувствуем её только ногами. Небольшая канава и каждый из нас оступается в ней. Что лежит впереди в этом темном и мрачном пространстве? Можно лишь представить в своём воображении. Вы никогда не ходили в темную ночь по лесным и полевым дорогам? В темноте, когда ты осторожен, всегда мерещиться всякая ерунда. Куда поворачивает эта дорога, почему она всё время крутиться и петляет? Мне определенно кажется, что мы идет в обратном направлении. Вот-вот покажется опушка березового леса, и мы вплотную подойдем к нашему Доту. Нелепая мысль заставляет меня очнуться. Я достаю из планшета компас, быстро оттягиваю кольцо защелки, смотрю на стрелку и убеждаюсь, что мы идем в правильном направлении. Я постепенно успокаиваюсь и отбрасываю в сторону всякие мысли. Так мы и идем в ночной темноте. Встречу с немецкими танками я почему-то себе не представлял. Что должен делать я, если выстрелы раздадутся? Какую команду своим солдатам я должен отдать? В таких делах мы не имеем никакого опыта. Солдаты мои сугубо гражданские лица. В боях и под пулями они не разу не были, и кроме знания техники ничему не обучены. Так что, попади мы сейчас под огонь, я отдам команду – ложись! Лягут они в темноте как дрова, и потом их не сдвинешь с места. Мы прошли лощину, по дну которой тянулась дорога, поднялись на пригорок и неожиданно вышли на большак. (Не особо связно с последующим абзацем) Это даже ни боязнь и ни страх. Под обстрелами мы не были, крови, убитых, и смерти не видели, страха вообще не испытали. Так, вероятно, молодые и несмышленые мальчишки, не обстрелянные солдаты, без боязни и страха лезут вперед и гибнут в первом бою. Потом, они познают мудрость солдатской смерти и жизни, если после первого боя останутся в живых. Войны я тогда не боялся. Мне казалось, что война – это стрельба с огневых рубежей. И засада появляется в воображении на первых порах, на первых километрах, в начале пути, пока ждешь в темноте и постепенно привыкаешь. А пройдя с десяток километров, обо всем забываешь, не думаешь о немцах, привыкаешь к одиночеству, к запутанным перекресткам дорог, к ночным силуэтам, к ночной тишине, и все это вместе с дорогой в такт медленным солдатским шагам уплывает назад. Темное небо распласталось над нами. Безграничное ночное пространство повисло над землей. А кто мы? Маленькие крупинки, затерянные в ночном пространстве, ничтожные букашки, ползущие по земле. Да и какое мы имеем значение на этой огромной и бескрайней земле! Где мы? В какой точке земли сейчас находимся? Уготовила ли нам судьба увидеть рассвет и ясное утро, которое придет на смену ночи? А ночь, как и небо, необъятна и необъяснимо велика. Как-то (Я бы убрал слово «как-то») спускаясь с пригорка, мы заметили впереди неясные очертания людей. Мы сразу насторожились и стали прислушиваться. Видно было, как темные силуэты людей, ступая ногами, покачиваются над дорогой. Они молча удаляются от нас. Мы решили их осторожно догнать. Подойти ближе и разглядеть с расстояния. Так оказались мы снова в хвосте у группы солдат, шагавших по той же дороге. Но это были совсем другие солдаты, не те, которых мы потеряли в начале пути. Их было немного – всего десятка два. Мы пристроились к ним сзади и прошли остальную часть ночи. Утром на нашу дорогу стали выходить ещё и ещё отдельные группы солдат. Они неожиданно появлялись на опушке леса, выбирались из оврагов и вливались в нашу дикую колону, которая шла, постукивая подковами по каменистой дороге. Откуда-то из низины на дорогу выехали две армейские повозки, а затем за ними по дороге появилась пушка. Она свернула в нашу сторону и влилась в общий поток. Но все эти: пушки, повозки, и солдаты, шедшие впереди и сзади нас, представляли собой небольшие разрозненные группы. Они случайно сошлись на одной дороге и теперь растянувшись, шагали не спеша друг за другом. Никто из них точно не знал, куда ведет эта дорога, и почему они по ней идут. Никто из них не мог точно сказать, где находиться трехкилометровый проход из кольца окружения. По началу встречные (может лучше «встреченные»!) солдаты думали, что по дороге идет организованная часть, с пехотой и артиллерией. Одна пушка на полк, по тем временам было солидное вооружение! Никто из нас не думал тогда, что в современной войне на узких участках будут участвовать вереницы сразу сотни самолетов и танков, и по несколько сот стволов артиллерии. (Предложение требует доработки). А пехота будет применяться так, для подчистки после грохота. Впереди нас иногда появлялись новые группы солдат, но, пройдя вместе с нами с десяток километров и выяснив, что мы дикари и неорганизованные бродяги, что у нас нет запаса махорки и сухарей, они сворачивали в сторону и уходили куда-то в деревни. Мы были в растерянности и недоумении. Повозки и пушки от нас оторвались. Бежать вниз под гору за громыхавшими повозками мы не могли. Медленный размерный ритм шага взятый в начале пути, обеспечивал нам непрерывное движение без всякого надрыва и остановки. Мы шли без привалов на всём протяжении пути. Каждый солдат нашего взвода нёс на себе оружие, боеприпасы и ранцевый инструмент. Он шел в полной выкладке и нёс на себе все, что должен иметь солдат на войне. Во взводе был пулемет с запасом дисков и несколько цинковых коробок с патронами. Весь этот груз был равномерно распределен на каждого солдата. И тяжелая поступь солдат не позволяла нам бежать по дороге. Я не торопил своих солдат и не хотел увеличивать скорость ход. Но я предупредил каждого на счет амуниции, оружия и боеприпасов, что ничего не должно быть брошено или потеряно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78