-- Странные вещи узнаю о своем друге, -- изумился Олег. -- Я, к
примеру, и набираю и выпускаю одним местом. И даже не ртом, как-то неловко
даже увидеть рыцаря с раскрытым, как у простолюдина, ртом... Даже у твоего
коня есть ноздри...
Томас покраснел, даже перья на плюмаже встопорщились. В смущении и
ярости сорвал с седельного крюка боевой рыцарский топор, размахнулся так
широко и мощно, что раздался свист рассекаемого воздуха, а затем и треск
деревянных брусьев. Клетка содрогнулась, полетели щепки и обломки дерева.
Свист оборвался, словно обрубленный острым лезвием.
В мертвой тишине всхрапывали кони. Томас улыбнулся широко и светло,
повернулся к деревянному столбу. Женщина покачала головой и махнула ему в
сторону клетки. Томас поклонился и величаво развернулся к поверженному
противнику.
В клетке зияла дыра. Обломки брусьев торчали, как сломанные мощным
ударом зубы. Чудовищный Свистун медленно поднимался с охапки гнилой соломы
и тряпок, по перекошенному лицу текла кровь. Он сплюнул красным, погрозил
немытым кулаком размером с половецкую голову.
-- Ну погоди же!.. Я злопамятный!
-- Дурак, -- сказал Томас благожелательно, -- уходи, ежели зад
пролезет!
Свистун поспешно протиснулся, обдирая живот и локти. Стражники
поспешно поднялись, бросились с саблями и пиками. Свистун оскалил страшно
зубы, перекосился, зашипел, как разъяренный кот. Свиста не получилось,
топор даже на излете сумел своротить челюсть, но все равно половцы в
страхе попадали и закрыли головы халатами.
Свистун в несколько огромных прыжков, невероятных для такого грузного
существа, домчался до городской стены, вскарабкался, на самом верху
оборотился, еще раз погрозил огромным грязным кулаком, уже всем сразу, и
исчез.
Половцы поднимались, растерянно поглядывали на хана. На их лицах были
стыд и решимость, в руках вместо луков появились арканы и багры.
-- Дело худо, -- сказал Олег тревожно. -- Надо уходить.
-- И недодраться?
-- У нас много дел, -- сухо напомнил Олег.
-- Ах, да... А ежели догонят?
-- Догонят -- разберемся. А если опоздаешь, то Крижана не только
замуж выйдет, но и родить успеет.
Томас заскрежетал зубами. Конь под ним всхрапнул, подобрался. Олег
ожидал, что рыцарь сорвется с места в галоп и помчится так до самого
Лондона, однако Томас рысью подъехал к столбу, протянул руку:
-- Леди, прошу вас.
Женщина ухватилась за железные пальцы, их взгляды встретились. У нее
были странные лиловые глаза, таких Томас у людей не видел, гордо
приподнятые скулы и тонко очерченный нос. Губы были выкрашены желтой
глиной. Томас улыбнулся своей самой мужественной улыбкой. Ему говорили,
что когда он так улыбается, даже королева добудет для него ключ от своего
пояса верности. Женщина одним прыжком оказалась позади рыцаря. Олег
одобрительно свистнул, кони пошли вскачь. Копыта загремели по сухой земле,
взвилось облачко пыли.
Сзади хан заорал тонким визжащим голосом:
-- Запереть ворота!
Сразу несколько голосов заорали подобострастно:
-- Запереть! Схватить! Не дать уйти!
Слышно было, как половцы ловили коней и вскакивали в седла. Олег
пропустил Томаса с женщиной вперед, наложил на тетиву стрелу. Тяжелые кони
русичей могут с ходу проломить стену, но зато легкие кони половцев без
труда догонят, а острие копья вонзится между лопаток. Или хуже того,
повяжут арканами, будут изгаляться долго и сладостно, ведь утех и
развлечений у бедного степного народа мало, а потом неспешно сдерут шкуры
на барабаны.
Улица вывела на перекресток, где возвышался терем -- добротный,
сложенный из толстого мореного дуба, потому и не сгорел, хотя весь в
пятнах копоти. Окна забраны железными решетками, дверь низкая, обязательно
пригнешься, там даже один ратник устоит супротив целого войска.
Томас, как услышал мысли Олега, у порога соскочил, могучими руками
снял женщину. И вовремя: с той стороны уже несся отряд. В руках были не
сабли, а более опасное -- булавы, палицы и арканы.
Олег влетел в дверной проем следом, быстро заложил в железные уши
деревянный брус. Томас и женщина уже поднимались на верхний этаж. Сильно
пахло гарью, из-под ног вздымались тучи золы. В бревнах еще таился жар,
кое-где поднимались дымки. Огонь, не одолев с наскоку, пытался грызть
мореный дуб изнутри.
-- Погоди, -- сказал Олег досадливо, -- не отбиваться же здесь...
-- А что, -- бодро сказал Томас и победно посмотрел на женщину, --
здесь можно драться против всего войска сарацинов! Надежные дома строят
твои русы. Помню, когда однажды...
-- Надо торопиться, -- прервал Олег. -- Хрен редьки не слаще!
-- Чего? -- не понял Томас.
-- Половцы не слаще сарацинов.
-- А-а, -- протянул Томас, но, судя по озадаченному виду, славянского
юмора все-таки не уловил.
Олег повернулся спиной к стене, уперся. Лицо покраснело от натуги.
Томас тут же грянулся всем весом, навалился. Под окованными сапогами, как
молодой лед, затрещали толстые доски. Бревенчатая стена зашевелилась.
Сверху посыпалась зола, горячие угольки. Снизу тяжело бухало, в дверь били
тяжелым.
-- Крепко строят, -- прохрипел Томас. -- А зачем? Все равно спалят...
Он наваливался всем весом, на миг отпускал, снова упирался изо всех
сил, Олег раскачивал равномернее, старался попасть точно в ритм. Стена
трещала, но стояла. Олег присел еще ниже, ухватился обеими руками внизу,
напрягся. Томас давил изо всех сил, готов был уже отказаться, когда рядом
оказалась женщина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31