Следом тащился плот из тонких, но сплетенных в несколько рядов
прутьев. Томас и Яра молча ступили вслед за волхвом на плот. Тот
колыхнулся, но множество лап с перепонками удержали.
Остров быстро оставался позади, а огненный столб слабел быстрее, чем
удалялся остров. Не потому ли, подумал Олег, что истощаются болотные газы.
Причем на болоте чувствуется близость черной крови земли, что горит ярко и
страшно. Так что Табити еще долго может жить на острове...
Плот несся так, что встречные растения срезало, как бритвой. Стебли и
чашечки кувшинок часто падали на плот, Томас брезгливо спихивал ногами.
Головы иногда исчезали, их на ходу сменяли другие, Томас уважительно цокал
языком. На ходу менять коней всегда трудно, а здесь все без толчков и
потери скорости!
Лес был древний и нехоженый. Людская слава населила его чудищами, что
пожирают всех и вся, всяк обходил стороной, а тот, кто не всяк, въезжал в
полной уверенности, что за ним не подсмотрят и тайного разговора не
услышат.
В лесной избушке, ветхой и малозаметной, на крохотном островке среди
тихого лесного озера шел неспешный разговор. Слова ронялись медленно,
обдуманно, без гнева или радости, удивления или неожиданности. Все четверо
собравшихся были неуловимо похожи: манерой речи, движениями.
В каменном очаге догорали березовые поленья. Сухое тепло выдавливало
озерную сырость, в проемах окон злобно звенели комары, но в комнату
залетать не решались.
-- Я тоже не люблю срываться с места, -- говорил Бадри ровным сильным
голосом, -- но прибыл ведь? Да, пришла нужда вмешаться нам. Семеро не
простят, что мы пальцем не шевельнули.
-- Какие Семеро? -- спросил второй, его звали Мит. -- Этот северный
рыцарь уничтожил их почти всех... в том числе и Слымака.
-- Семерых уничтожить невозможно, -- ответил Бадри тем же ровным
голосом. -- Как говорил тот древний разбойник Конан из Киммерии: казацкому
роду нет переводу, так никогда не переведется братство Семерых. Будет убит
один, на его место встанет другой, но Семерым -- жить! Потому что Семеро
-- это не люди, а Идея.
Бадри ощутил пристальные взгляды: похоже, долетели слухи, что его
прочат в верховную Семерку. Но разве он не заслужил этого долгим упорным
трудом на благо всего рода людского?
-- Ладно, -- сказал Мит, -- мы должны действовать, не дожидаясь, пока
Семеро восстановятся... Этот рыцарь идет уже по нашим землям. Чем он так
важен?
-- Разве Семеро не сказали?
-- Тот убит, кому сказали.
-- Не лучше ли выждать, -- предложил Тивак. -- В наших делах
поспешность вредна. Семерым виднее.
Бадри придирчиво осмотрел их из-под насупленных бровей. Да, здесь
собраны самые мудрые. Из окрестных племен и окрестных земель. Но мудрость
редко идет в ногу с решимостью. Эти будут решать да прикидывать до
скончания века, и всякий раз находить решения все лучше и лучше.
-- Цивилизация в опасности, -- сказал он с нажимом. -- А вы спорите,
сколько ангелов уместится на острие иглы? Был ли пуп у Адама?..
Подготовьте людей. Их можно захватить сонными. Ночуют ведь под открытым
небом! Помните, промедление с легким делом превращает его в трудное, а
промедление с трудным превращает в невозможное!
Он сам почувствовал, что сказал хорошо, но по вытянувшимся лицам
увидел, что вызвал у них и растерянность.
-- Я пошлю людей, -- вызвался Мит.
-- У тебя большой отряд?
-- Нет, но отъявленные головорезы. Мне самому досаждают. Если даже
перебьют малость, такое кровопускание только на пользу.
-- Хорошо, -- одобрил Бадри. -- Их надо было уничтожить еще в
Иерусалиме, теперь они обрели кое-какой опыт. Но сейчас дело пока что...
нет, не пугайтесь! Еще не трудное. Разве что для тех, кто любое дело умеет
превращать в невыполнимое. А вообще-то дело или занятие, не содержащее
трудностей, не требующее полного напряжения ума и воли, недостойно членов
нашего братства!
Он обвел их пристальным взглядом. Все смотрели в ответ честно и
преданно. Бадри поднимается на ступеньку, это ясно. Помогли эти двое:
рыцарь и калика, устроив вакансии. А Бадри кого-то потянет с собой наверх,
ему нужны надежные люди.
Тем более что вакансии, об этом говорил их опыт и мудрость, будут
еще!
Дважды трое путешественников встречали по дороге через лес широкие
места, покрытые серым пеплом. Огонь бушевал такой мощи, что не оставалось
даже углей. Сама земля была под серой ноздреватой корой, словно прятала
медленно заживающую рану. Такие наросты Олег встречал только на склонах
вулканов, где из жерла выливалась красная и жидкая, как масло, земля.
Остывая, она превращалась в такую мертвую пористую губку.
-- Дракон дохнул, -- объяснил Томас женщине. Она следовала за ним
неотвязно, хотя вид у нее был самый независимый. -- Я видел одного в
ночи... Здоровенный гад! Как сарай у бабки.
-- Какой бабки? -- не поняла Яра.
-- Наверное, Олега. Он так всегда говорит.
Олег хмурился, когда под ногами хрустела сожженная земля, помалкивал.
Потом встретили выжженное место, где могучие дубы обступали выжженную
поляну. Ветви, обращенные к поляне, как срезало ножом, торчали обугленные
культяшки. Даже на той стороне листья пожухли и свернулись от страшного
жара. Олег потрогал носком сапога оплавленные камни, задумался, но
смолчал.
Когда в четвертый раз встретили такое же выгоревшее место, даже Томас
удивился:
-- Что это? Или дракон летит впереди нас... или кто-то пытается сжечь
лес!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31