Вдруг Дмитрий придержал Кирилла, замер. Его квадратная
челюсть выдвинулась по крайней мере на метр. Дюрандаль он
держал наготове. Кирилл потихоньку заглянул за лист,
загораживающий им путь.
На светло-серой земле катались, сцепившись по
трое-четверо, черные блестящие муравьи. Все поле было покрыто
сражающимися. Они яростно грызли друг друга, отпиливали сяжки,
лапы, головы. Здесь муравьи собрались только крупные,
широкоголовые, жвалы у каждого вдвое длиннее, чем у фуражиров.
Дмитрий прошептал:
-- Лютые бойцы! Но как отличают, кто свой, кто чужой?
Одинаковые!
-- Один купец считал, что все китайцы на одно лицо... Эти
муравьи еще год назад могли жить на одном муравейнике. Племя
разрослось, разделилось.
-- Как поляне и древляне?
-- Я мирмеколог, не историк.
-- Запах у них, -- рассуждал Дмитрий напряженно, вроде
идеологии? Изменится запах, ты уже не наш чело... муравей?
-- Эту глубокую мысль обязательно перескажу коллегам.
Худо, что побоище продлится долго. Они дерутся сутками! Даже по
неделе, если погода позволяет. Да-да, это обычная пограничная
схватка. Регулярное кровопускание. Вообще-то это мирные
муравьи.
-- Ого! Какие тогда не мирные?
-- Ну лазиусы не такие флегматы...
Дмитрий жадно рассматривал бойцов. Удары в Малом Мире
неэффективны, вместо мечей и копий работают пилы, клещи.
Главное зажать противника, чтобы не вырвался. Сцепившихся
бойцов в свою очередь раскусывают и распиливают другие. По
всему полю дергаются расчлененные туловища, головы с щелкающими
жвалами, сяжки, лапы...
На краю поляны близко к людям сражался колченогий ветеран.
Весь во вмятинах, грудь и голова со следами старых шрамов, с
половинкой левого усика, он умело и быстро перекусывал тонкий
стебелек, отделяющий голову противника от груди, бросался на
другого. В то же время чувствовал врага, не давал ухватить себя
сзади. По мнению Дмитрия, шрамы он получил в боях с более
серьезными противниками, чем эти салаги первого призыва.
Справа и слева от поля битвы сплошные заросли. Ступишь
шаг, тут же жвалы сомкнутся на шее. Все разъярены, засадные
полки рвутся в бой...
-- Надо спешить, -- напомнил он Дмитрию.
Дмитрий обогнал его, пробираясь по широким, как крыши
домов, листьям. Меч держал наготове, тот цеплялся зазубринами
за шипы, наросты и белесые волоски, торчащие из листа.
Под ногами шевелилось, подрагивало. Ветра не было, но
Кирилл часто падал, Дмитрий с хищным видом скользил рядом.
Перепрыгивая с листа на лист часто натыкался на божьих коровок.
Эти живые танки медленно утюжили зеленое поле. Кирилл торопил,
потому Дмитрий лишь пронесся, прыгая с одного разноцветного
панциря на другой, да пару раз с наслаждением врезал одной
хищной коровке Дюрандалем по жестким рогам-щеточкам.
Дважды перед ним внезапно распахивали крылья ярчайшие
бабочки. Со сложенными крыльями -- серые засохшие листья,
покрытые мертвой пылью, а едва распахнет -- свалишься от
неожиданности... Дмитрий шарахался, зло ругался.
Как-то Кирилл услышал вопль, оглянулся -- белый как мел
Дмитрий почему-то сидел на зеленой стене. Добежав, Кирилл
уперся ладонями в прохладное тело гусеницы бражника. Сытая,
раскормленная, роскошно зеленая, размером с железнодорожный
вагон, а прожилки на ее зеленой коже волшебно точно имитируют
лист, на котором пасется. Только вот на боку приклеены
блестящие яички: белые, чуть поменьше кулака. Заботливая
муха-тахина позаботилась о потомстве, и гусенице уже не стать
бабочкой.
-- Слезай, -- крикнул Кирилл. -- Вон тот стебель уже на
другой стороне ристалища!
Дмитрий спрыгнул с гусеницы, что все еще притворялась
мертвой, со злостью ударил в бок жалом-мечом. Упругая кожа
спружинила, и сам он едва не сорвался в самую гущу сражения.
При спуске Кирилл обнаружил, что может бежать вниз
головой. Дмитрий тоже встал на четыре точки, обогнал.
По трассе в обе стороны мчались безразличные к сражениям
фуражиры. Огромной семье нужен корм, голодные личинки орут, а
глупые драки -- дело солдат. Эти закованные в литой хитин
чудовища не способны к строительству, работе с расплодом, не
умеют даже добывать пищу, они рождаются именно для драк. Пусть
гибнут, защищая гнездо. Меньше потребуется корма.
Муравьиная дорога незаметно перешла в магистраль. Муравьев
было много. Кирилл прозевал налетевшего муравья, Дмитрий увидел
только, как мирмеколога отшвырнуло, с силой бросило через
голову.
-- Что ты делаешь? -- закричал он, размахивая Дюрандалем.
-- Смотри в оба! Не все толчки безопасны...
-- Придется лезть в муравейник, -- сказал Кирилл. -- Надо
было твоему другу притвориться мертвым... Или вверх, как ты
практикуешь.
-- Не знаю... Играть мертвого не в нашей натуре. Да и в
инструкции не было. А Сашка всегда рвется подраться! Но с этими
разве подерешься?
Он умело уворачивался от муравьев, словно лихой пешеход на
улице Горького, вздумавший в час пик перейти над подземным
переходом. Кирилла отшвыривало, по нему пробегали жесткие
лапы... Но все-таки здесь безопаснее, сюда боятся подходить
хищные жуки, богомолы, кивсяки, пауки...
Впереди высилась коричневая стена. Словно горное плато
вдруг вздыбилось на ребро, другим краем упираясь в небо! В
воздухе висел терпкий муравьиный запах. Не плато -- дерево,
ущелья -- трещины коры, а кратеры потухших вулканов -- всего
лишь наплывы колец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18