Вот она, эта тревожащая душу Атакузы бескрайняя пустыня. Вот оно — серое мертвое море песка. И сердце — что сделаешь с ним? — опять забилось. Он вдруг словно увидел: там, в пустыне, вместо.серых, мертвых барханов зеленели сады, молодо шумели на ветру.
«Да, все будет так! — Атакузы упрямо выставил вперед лоб, совсем как его дядя-домла,— Сначала закончу, что задумал. А уж потом, пожалуйста, заступай любой, кого пожелаете назначить! Вот так!»
ГЛАВА ВОСЬМАЯ 1
Скрипнула дверь. Фазилат подняла голову,
— Не спите, мама?
— Сынок, я сейчас...— Нашарив в темноте шлепанцы, зажгла свет.
У порога, широко улыбаясь, стоял Кадырджан.
— Найдется что поесть?
— Плов остался. Подогреть?
— Давайте, давайте. Со мной Хайдарджан...
— Как это?.. Как можно — до свадьбы?..
— Свадьба не за горами! Ждали конца траура, сами знаете, старушка нас задержала. Так что отец,— произнеся это слово, Кадырджан ухмыльнулся,— намечает той к концу месяца. Вы говорили с Латофат? — Под скулами заиграли желваки, серо-зеленые глаза холодно и жестко блеснули.
«Вылитый Джамал!» — подумала Фазилат.
— Говорила...
— Ну что она?
— Не знаю, ничего прямо не говорит...
— Не понимаю, что с ней стряслось? Может, снюхаться с кем успела?
Фазилат испуганно покосилась на дверь внутренней комнаты.
— Откуда ты взял?
— Откуда взял? Зачем она привезла сюда этого... заику?
— Он же ее учитель. Они думают...
— Вот, вот — думают! — передразнил Кадырджан, тряхнув длинными космами.— Поддерживайте ее. Где ей взять пример скромности...— не договорив, Кадырджан пошел к выходу, но у дверей остановился.— Как только Хайдар уйдет, я сам поговорю с ней!
Фазилат опустила веки, не смогла вынести холода серо-зеленых глаз сына. Попросила:
— Дождемся утра, сынок.
— Нет. Ни минуты больше не хочу ждать!
Фазилат вышла под звездное небо, направляясь в кухню, почувствовала — в черной тени под виноградным пологом сидел Хайдар. Прикрыла лицо платком. В кухне действовала быстро — подогрела на газовой плите плов, оставшийся с вечера, поджарила яичницу, все передала сыну и пошла к себе.
Вот и сын, которого она вскормила, вырастила, заговорил о ее прошлом, корш мать.
А насчет дочки — Фазилат и без Кадырджана трясется со страха, глядя на ее странное поведение. Да и как не трястись, ведь все это на глазах у Атакузы!
Фазилат и боялась Атакузы, и любила его. Ведь письма Джаббара носил ей Атакузы. Босоногий, с нечесаной головой, с лукаво-озорными глазами. Потом началась война. Джаббар ушел на фронт. От тех счастливых лет осталась лишь связка писем, написанных его рукой.
Был ненастный зимний вечер, была последняя встреча с Джабба-ром. Похоронка оказалась ложью. «Погибший смертью храбрых» неожиданно постучал в дверь. Фазилат чуть не упала на пороге, и лучше бы ей было упасть, умереть! Но умер Джаббар. Пал смертью храбрых. А вот Джамал Бурибаев вернулся цел и невредим. К тому времени у нее родился первенец — живой такой, смышленый мальчик... Что было делать? Она сама испытала, что значит безотцовщина, и не хотела такой же нелегкой судьбы сыну. Да и не только в нем было дело, сама Фазилат стала уже не та, не прежняя, надломилось в ней что-то. Так и сошлась она с Бурибаевым. А судьба первенца оказалась печальной. Семь лет ему исполнилось, такой озорной, такой сорванец был, в первый класс пошел... И попал под машину.
Потом родились еще дети.
И вот сын, ею вскормленный родной сын, попрекает мать прошлым. По слухам судит. Сплетни злых на язык людей принимает за правду. А может, и отец что наговорил. Ловок выходить сухим из воды, не намочит даже подола рубашки. Понадобится — очернит любого. Обманом ведь взял и Фазилат. Подлым обманом, да еще и силой. А как стала Фазилаг ему поперек пути — отбросил и ушел к другой Эта уже третья по счету будет. Говорят, из семьи с большими связями, вог и ушел к ней. Пусть! Фазилат, по правде сказать, даже обрадовалась, не стала и алименты требовать — не знать бы, забыть его совсем. Одна, без помощи, выкормила, вывела в люди детей. А теперь снова замаячила его черная тень!..
В глубине души Фазилат хранила надежду — когда-нибудь выпадет такой случай, откроет она сердце сыну, все расскажет ему. Была ведь уже минута отчаяния — выплакала свое горе дочери. Но ведь то дочь, дочь всегда ближе к матери. А как заговоришь с сыном, со взрослым мужчиной? Все откладывала, душу переворачивало от одной мысли о прошлом. А теперь боится — поздно, поверит ли? Сколько воды угекло, даже подлость с годами стирается и блекнет, люди склонны все забывать. Ведь вот и Атакузы, он-то уж знает, как было дело. И не только простил Бурибаева, норовит породниться с ним...
В год, когда Атакузы стал раисом, Фазилат работала в колхозе счетоводом. Атакузы в первую же неделю перевел ее из конторы, послал в овощную бригаду табельщицей. То ли припомнил старое, а может, остерегался недобрых толков — Фазилат в то время была молода и все еще хороша собой. Но так или иначе — с глаз долой! Фазилат » слова не сказала, больше пятнадцати лет проработала в той бригаде. Два года назад раис неожиданно вызвал ее в правление. Это было как раз, когда сын его влюбился в Латофат. Поговорил, пошутил, вспомнил про то, про се — и вдруг назначил заведующей клубом!
В прошлом году Кадырджан «нашел общий язык» с дочкой Атакузы Тахирой. Тогда раис поручил Фазилат еще и библиотеку, прибавил зарплату, и довольно заметно.
Месяца два назад Атакузы снова вызвал ее к себе. Опять начал с шуток, назвал «кудагай» — сватьей, а потом, посмеиваясь в усы, взял быка за рога:
— Ну так как же, кудагай! Играем свадьбу?
— Как хотите.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102