У Мяртсона ведь собственный хутор, выкупленный еще при Липгарте, сам Ренненкампф ничего тут поделать не сможет. Сын Пеэтер и Прийду писали, правда, летом из Таллина, звали в город, обещали подыскать постоянное место на «Двигателе». Но городская жизнь какая-то чудная: леса нет, настоящего моря тоже нет. Правду говоря, и не хочется уезжать слишком далеко от старого хутора Рейнуыуэ, иной раз мелькнет в голове мысль: а может, дождемся каких-нибудь перемен?..
— Каких перемен?— спросил Тынис.
— Ну, ты-то ведь сам поговаривал, что за границей дела государственные идут на другой лад!
— И так это, и не так. Свои бароны есть почти во всех государствах, от них трудно отделаться,— сказал Тынис.
— Неужели правда совсем исчезла с лица земли?
— У кого кошель, за того и суд; у кого сила, с тем и правда! У кого денежек много, тот правде своей конца не видит! Что за границей, что у нас, в нашем государстве, есть много людей, которые за большие деньги покупают и права, и баронские титулы,— тихо сказал Тынис.
— Если ты только тяжестью кошелька правду меряешь,— ответил Матис,— тогда в вашей ссоре со старым Хольмаиом мошна с правдой должна и вовсе на его стороне быть.
— А откуда ты знаешь, что не на его? Смотри-ка, если Хольману придет на ум строить новый корабль, к нему компаньоны отовсюду попрут — и с острова, и даже с большой земли. А мне компаньонов этих нигде не добыть; не знаю — доверишься ли и ты?
— Я бы пошел, но у меня ведь нет «правды» — той, что в кошельках позванивает,— засмеялся Матис.
Мать, Ану, которой жизнь в Яков день взвалила на спину уже семьдесят семь лет, по-прежнему сидела на краю койки и вязала носок, прислушиваясь к разговору своих сыновей. Матис был ее первенец, Тынис — самый младший сын. Матиса она родила молодухой, ей тогда едва исполнилось двадцать лет. Тыниса же — в сорок один год. Между этими двумя было еще пятеро детей: Антс умер четырех лет от роду от какой-то детской болезни, Тийна — замужем за тырисеским Михкелем из Паммана, Прийду — в Таллине на фабрике, Юри взяли на военную службу, и он сгинул где-то на Кавказе, Лийзу вышла за Яана из Наака, пьяницу-рабочего с корабельной верфи, рано овдовела и бедствует теперь со своей многочисленной детворой в пригородном домишке в Курессааре. А этот последний — Тынис, при рождении такой маленький и хилый, обогнал, на удивление, всех остальных и по силе, и по смекалке, побывал в Америке и дослужился до капитанской фуражки с кокардой. Тынис фигурой и ростом походил на своего деда со стороны отца, на старого Рейна из Рейнуыуэ. Дедовская мощь и настойчивость, казалось, струились в его крови. Да, но и у Тыниса был свой изъян. Тынис женился в Америке на Анне, или как там ее звали, развелся с ней и до сих пор еще не нашел себе новой спутницы жизни, хотя у него уже было и свое ладное гнездышко: у перекрестка дорог, около церкви Каугатома, стоял маленький славный домик, выкрашенный в красный цвет,— только и остается, что ввести туда жену. Он же, как кукушка, порхает по чужим гнездам, а из этого ничего путного не выйдет.
Но едва ли Тынис мог, едва ли хотел прочесть мысли старушки матери; он вел сейчас разговор с братом Матисом.
— Кроме «правды» есть еще и работа,— говорил он брату,— а на это ты мастак!
— Да, работать я еще могу, хоть в Хяадемеэсте, хоть в Таллине или здесь, в Каугатома. Если ты и впрямь начнешь строить корабль, придем с парнем оба — как ты думаешь, Сандер?
Что мог иметь Сандер против работы, особенно корабельной? Его старший брат Пеэтер уже второй год жил в Таллине и работал на фабрике, как и дядя Приду. Сандеру тоже хотелось уже расправить крылья, тем более что с весны придется перейти в бобыльское сословие, на хуторе надо ставить крест.
— Кто же гнушается работой, будь ты хоть молодой, хоть старый. Платили бы хорошо,— добавил Матис.
— Плата будет подходящая, только не сразу можно будет ее получить,— заметил Тынис.
— А когда же?— встревожилась хозяйка Вийя.
И Тынис подробнее объяснил свой план. Новое судовое товарищество надо создать не только для того, чтоб держать в узде заносчивость старого Хольмана, корабль должен приносить пользу всем жителям Каугатомаского прихода. Что и говорить, недостаток денег даст себя сильно почувствовать, но он, Тынис, за долгие годы сэкономил достаточно, чтобы оплатить лес и железные материалы для трехмачтового судна. Если бы нашлись люди, готовые смастерить остов корабля и подождать с платой за работу, пока корабль станет зарабатывать на фрахтах, то судно можно считать почти выстроенным. Под готовый остов любой банк ссудит столько денег, сколько понадобится на покупку парусов, тросов, канатов и всего прочего для полной оснастки корабля.
— Гм,— кашлянул Матис,— конечно, морской промысел и плаванье на судах — это не то что гнуть спину и выплачивать мызе аренду за нашу бесплодную, пополам с камнями землю. Хоть в прибрежных водах рыбакам и приходится платить аренду, но это из-за рыбы, а большое море, что ни говори, до сих пор оставалось свободным. Никто не слыхивал, чтобы за проход фарватера между Готландом и Весилоо кто-нибудь требовал или платил аренду.
— Ну вот видишь. Чего же еще? Вот и давай построим корабль. А бояться, что кто-нибудь останется без вознаграждения за работу, не надо,— успокаивал брата Тынис.— Все дни и часы будут записаны и до выплаты засчитаны в корабельный пай, с которого будут выплачиваться и проценты. Позже, когда корабль пойдет в рейсы и в кассу поплывут деньги, поступай, как твоей душе угодно: захочешь взять заработанное вместе с процентами — получай на руки изрядную сумму;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135