Ведь Тони его одноклассница, и довольно-таки озорная, но Пауль думает: она красива и мила, и до чего же ему хочется, чтобы дома их состязались в богатстве или даже его, Пауля, дом был богаче.
Но вот Яан уже поднял ящик, и братья шагают дальше. Яан впереди — сильный и осанистый; Пауль, послабее, за ним следом, оба под тяжестью заплечных мешков пригнувшись чуть вперед и глядя вниз, чтобы не разбить ноги на извилистой, каменистой тропе, пересеченной корнями можжевельника.
Парни и похожи друг на друга, и во многом разные.
Вот и по виду: Яан коренастый, широкой кости, мускулистый — самый сильный парень во всей школе, хотя и не самый старший и большой. Ни в состязании, когда противники тягаются, стремясь наклонить друг у друга руку, ни в бросании камня в цель, ни в борьбе — никто не может с ним равняться. Только в беге он не отличается успехами; да и нужно ли ему от кого-либо бегать?
Пауль тоже, как ему кажется, не такой уж хилый, хотя кость у него потоньше, а волосы не столь густые, как у Яана. Пауль пошел больше в мать, а Яан — в отца.
В школе Пауль хорошо знает предметы, где надо рассказывать или писать. Яан же силен в арифметике, он лучше других успевает в ней, особенно в этом году, в последнем, шестом классе. А зарабатывать деньги, разбогатеть хотят они оба.
Пауль замышляет выстроить на Мяннику такие же внушительные постройки, какие стоят в Тапурле, а жилой дом еще больше и горделивее — настоящий дворец. И яблонь он посадит побольше, чем в Тапурле, и всякого добра у него тоже будет больше. И только тогда он женится на Тони, единственной дочери богача Пээтера Гульдена, девушке гордой и красивой.
О женитьбе на Тони он, правда, не говорил Яану, но они и так знают друг о друге все, кто что замышляет,— братья между собой не просто родичи, но и друзья.
Паулю еще не было ясно, как заработать деньги, чтобы выстроить на жалком клочке земли свой дворец. Иногда он замышлял стать рыбаком и наловить много рыбы, иногда же хотел идти добывать золото. Порой Пауль думал о том, как бы заделаться важным господином или чиновником,— неважно как и с помощью чего, просто важным и богатым,— и жениться на Тони из Тапурлы.
Вообще-то, он мог бы стать и каким-нибудь господином помельче, но за такого, пожалуй, не выйдет замуж Тони, а если она и захочет сама, позволит ли старый Пээтер?!
Да и сама Тони какая-то неприступная при нем, глядит и будто не видит его, словно не он, Пауль, перед нею, а пустое место. Нет уж, лучше стать важным господином, самим президентом или хотя бы каким-нибудь министром; ведь рыбацкое ремесло — занятие тоже зыбкое и сомнительное, как нынче и их улов. Иной раз поймаешь, а бывает—и нет, посади наживку хоть на тысячу крючков и побросай в море хоть сотню мереж, все равно можешь оказаться в дураках, если не повезет и если старуха Лыука сглазит тебя из окна своей лачуги.
Но кто знает, может быть, старуха Лыука уже умерла, ну и пусть — он всегда может посоветоваться с Яаном, ведь Яан разбирается в этих житейских делах лучше него и даст дельный совет.
А в том, что Яан станет капитаном и купит себе судно, сомневаться нечего, это ясно как божий день, как и то, что сейчас они идут на рыбную ловлю, чтобы этим вечером завести перемет в море у Лаурироога, и пусть солнце катится себе за горизонт. Но что это? Справа уже виднеется между холмами гальки хижина старой Лыуки и лодочная
пристань рядом с нею — с пристани как раз отплывают в лодке старого Сяаре мальчишки с хутора Тоомас.
Должно быть, и парнишка там, они взяли его с собой — в лодке вроде трое. Но разве этим мужикам из Тоомаса можно верить, они не почешутся — уведут лодку, когда им понадобится.
Лодка Тоомасов раскачивается от толчка; Оскар сидит сзади, Сассь расправляет парус, а Юхан Сяаре гребет подальше от причальных камней. Ветер надувает парус, и все трое уже в море.
Тут же, у самой лодочной пристани, между двух дюн, стоит хибарка старой Лыуки.
— Не видать старухи?
— Наверное, нет дома.
Вот и парни из Мяннику, в своих пестрых фуражках с козырьками, подходят к лодочной пристани; они торопятся, готовятся отплыть.
Яан осторожно ставит ящик со снастью на камень, тем временем Пауль достает из тайника под камнем ключ от сетевого сарая и отпирает дверь. Вот и Яан уже здесь. Пауль берет два весла и уносит их к лодке. Яан несет вторую пару весел и парус; укладывает его рядом с лодкой, так как парус может помешать — прибавить грузу лодке, когда ее станут сталкивать в воду, весла же кладет в лодку. Пауль тем временем поднимает крышку кормового рундука, берет уключины и вставляет их в гнезда.
— Хей, хей, разом!
— Что это там такое? Неужто лодка приросла к причалу?
Яан оправляет одежду, принимает позу поустойчивее и:
— Раз-два, взяли!
И, шурша килем по песку, скрежеща бортами по камням, лодка скользит в воду.
— Очень далеко ее не толкай, хватит и того, что корма в воде, пусть нос держится на досках. Еще уплывет, как однажды было, и лови ее, собаку!
— Может, возьмем и грот?— спрашивает Пауль.
— Можно,— говорит Яан,— нынче ветерок слабый, а нам плыть далеко.
— А мать?
— Ну и что, она же не запретила бы в такую погоду...
Ребятам не разрешают брать в море грот, но Яан выносит его из сарая. Пауль тем временем ставит перед мачтой стаксель, сует под банку мешок с едой и одежду, осторожно берет с причального камня ящик со снастью и так же бережно кладет под банку перемет с наживкой.
Когда еще был жив отец, их лодка, паруса и сетевой сарай содержались в порядке, хотя он сам очень редко бывал дома и пользовался снастью мало. Маленькая рыболовная лодка представлялась ему, простому моряку, «собственным большим кораблем» — мечтою каждого помора, и не следить за «своим кораблем», бросить его на произвол судьбы — было кощунством, несмотря на то что «свой корабль» ничего не дает, а иногда даже требует, чтобы на него тратили частицу тех денег, что заработаны на чужих кораблях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41