По обе стороны тянулись полуразрушенные дувалы, только в конце тупика виднелась низенькая калитка. Юлчи подошел, толкнул ее- калитка оказалась запертой. Он оглядел дувал, постоял, подумал и осторожно постучал. Калитка открылась, на пороге, загородив вход, показался здо-
ровенный мрачный детина, большеголовый, с отросшими, как хвост котенка, бровями; на лице видны давнишние шрамы — следы драк и поножовщины.
— В чем дело?
— Пусти! — твердо сказал Юлчи.
Глаза мужчины, стоявшего на пороге, вспыхнули.
— Что ты, как отбившийся от стада теленок, суешь голову в первые попавшиеся ворота? Кто ты?
— Мне нужен Караахмад! — сказал Юлчи, надвигаясь на мужчину.
— Я — Караахмад,— вызывающе ответил тот и показал пальцем на порог калитки.— На этом месте человеческие головы разбиваются, братец мой! Зачем тебе мой дом, что он — в приданое твоей матери достался?
У Юлчи не оставалось никаких сомнений, что Гульнар здесь. Он понял, что разговаривать бесполезно. Резким движением схватил он Караахмада за ворот халата, рванул его с порога калитки и прижал к дувалу. Тот ответил сильным ударом кулака в грудь. Юлчи устоял и, в свою очередь, часто заработал крепкими и тяжелыми, как толкачи, кулаками — бил в лицо, в грудь, в живот противника.
Борьба была беспощадной, без свидетелей, без всякой надежды на то, что кто-нибудь разнимет... Оба только крякали отрывисто. У обоих арканами вздулись на шее жилы, в железо превратились мускулы рук и ног, кровью налились глаза. Схватившись за пояса, они долго водили друг друга, пытаясь обмануть и завалить. Наконец Юлчи изловчился, ударил изо всей силы Караахмада головой. Потом сжал ему левой рукой, как тисками, горло, напрягая силы, повалил противника и придавил всей тяжестью своего тела. В руке Караахмада блеснул нож. Юлчи схватил его руку, вывернул ее, прижал к земле. Нож выпал из ослабевших пальцев. Юлчи отбросил ею далеко в сторону, прохрипел:
- Кричи, вопи о помощи, если не стыдно!
Лицо Караахмада было покрыто кровью и грязью, глаза закатились. Юлчи слегка отпустил ему горло. Караахмад < хрипом вздохнул и больше не пытался сопротивляться.
Юлчи резко спросил:
— Девушка здесь?
— Здесь,— ответил Караахмад.— Кто она тебе, сестра?
—- Я люблю эту девушку,— гордо ответил Юлчи.— Зачем вы ее иыкряли?
Караахмад непристойно выругался. Юлчи нахмурился. Кого ты?
— Того... байбачу...
— Так зачем же вы ее все-таки выкрали?
— Не знаю. Ничего не знаю. Спроси у купеческих сынков! Юлчи отпустил Караахмада, поднялся, подобрал нож:
— Вставай!
Опираясь на правую руку, Караахмад медленно встал и сплюнул кровью.
— Смелый ты,— сказал он почти дружелюбно.— Побил Караах-мада. Да еще как! Ничего не скажешь. А за смелого человека я сам готов голову положить. Ты любишь эту девушку? Бери ее! На нее даже взгляд ничей не упал. Верь мне! — Караахмад потрогал левую руку.— Кажется, немного повредил. Ну ничего. Заходи.
Юлчи вытер полой халата лицо и, словно преподносил подарок, протянул Караахмаду его нож:
— Возьми!
Тот некоторое время стоял в нерешительности. Потом медленно протянул руку. Обезображенное лицо его неожиданно расплылось в улыбке:
— Золотой джигит ты, оказывается! Теперь я понял, с кем имею дело.
Караахмад сунул нож за голенище и повел Юлчи к дому.
— Сестра, прикройся! — крикнул он издали.
Юлчи вслед за ним прошел в глубину обширного, с ветхими постройками двора, густо обсаженного деревьями. Караахмад направился в дальний угол двора, где стояла женщина, закрывшая лицо концом большого вязаного платка. Юлчи остановился поодаль.
— Ой, помереть мне, что с тобой?! — послышались причитания женщины.— Кто это искровенил тебе лицо? И халат весь в грязи. Тысячу раз говорила тебе: брось эти темные дела!..
Караахмад пробормотал что-то и прошел дальше. Остановившись у небольшой лачуги, он жестом позвал Юлчи, передал ему ключ, а сам отошел в сторону. Трясущимися руками Юлчи отпер замок, резким толчком раскрыл сразу обе створки двери. Внутри было темно.
— Гульнар! — позвал он тревожно.
Из дальнего угла к нему с криком бросилась девушка.
Прижавшись к груди любимого, Гульнар заплакала. Юлчи нежно обнял ее за плечи, подвел к двери. Девушка некоторое время вглядывалась в него влажными от слез глазами, затем, будто испугавшись чего-то, снова прижалась к нему, обвила его шею руками. Часто и глубоко вздыхая, словно стараясь освободиться от переполнявшего сердце волнения, она говорила:
— Глазам не верится! Вас вижу... ох, а я уже потеряла надежду! Где мы, Юлчи-ака? Кто этот мошенник? Зачем он меня выкрал?.. Сижу вчера вечером одна. Мать у хозяев, отец не знаю где... Вдруг врываются два здоровенных мужчины. «Вай!» — успела я крикнуть — и больше ничего не помню. Потом пришла в себя: рот завязан, я завернута во что-то плотное. Слышу, везут на извозчике... Ох, еле жива осталась! Сколько может вытерпеть душа человека! Я пыталась убить себя здесь. Душила себя. Не сумела. Старалась что-нибудь другое придумать — и вдруг вы! Откуда? Будто с неба, Юлчи-ака!
Юлчи не сводил с девушки глаз. Гульнар похудела. Лицо бледное, глаза усталые. Пережитое наложило свой отпечаток на весь ее облик. Но Юлчи казалось, что красота девушки, побывав в огне скорби, стала еще более яркой. Ласково гладя голову Гульнар, он коротко рассказал обо всем, что знал. Заметил, что главный виновник, видимо, не Караахмад, а кто-то другой, хотя еще непонятно, кто именно.
Участие в этом деле Таити и Салима вызвало удивление и гнев девушки. Она проклинала их за все, что ей пришлось выстрадать. Заметив под глазом Юлчи синяк, Гульнар испугалась:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110